Рожденный в эпоху промышленного послевоенного подъема, Ангарск в 50-е годы призвал к себе тысячи разных людей со всех уголков страны. Среди многих была и Клавдия Лузгина, чьи золотые натруженные руки на протяжении многих лет сплетали швейную историю нашего города… Ее жизнь измеряется не годами, а десятками километров ткани... Драп, сатин, ватин... Пальто, куртки, плащи... 50 лет Клавдия Федоровна отдала Ангарской швейной фабрике, придя ученицей-стежницей ватного цеха и выйдя на пенсию ветераном труда. При ней швейное производство ширилось, набирало обороты, завоевывало позиции лидирующего в Восточной Сибири, при ней сокращались производственные и людские ресурсы, рушился швейный гигант, уходя в историю.
«До войны наша семья жила в Тамбовской области в деревне Степанцево, – рассказывает Клавдия Федоровна. – Жили небогато, на земле, у родителей нас было четверо. Война разделила жизнь на «до» и «после». Отца на фронт забрали сразу же, старшую сестру тоже призвали – она в Подмосковье на военном заводе трудилась. Мама тогда сильно заболела, и я осталась за старшую. Не боялась никакой работы. Работала в поле на равных с мужчинами. Так меня потом даже «Иваном» стали называть. Бывало, работали в поле, махали косами, а над головами немецкие мессершмитты гудели – гитлеровская армия шла на Сталинград… Голодно было, в деревне все для фронта забирали, подчищали все до крошки даже у многодетных. Помню, как мы далеко за желудями ходили, мололи их, пекли темные лепешки. В еду шла вся трава, которая не вызывала отравления. Да и после войны нелегко жилось. Отец в плен попал, после 45-го его уже наши держали. Отпустили только по справке, что жена при смерти, дети сиротами остаются. Мама умерла через два дня после его освобождения. Горя мы тогда хлебнули много. Но выжили! И мечтали, что когда-нибудь заживем хорошо».
В поисках лучшей доли 23-летняя Клавдия уехала в Симферополь. Но в большом курортном городе с трудовой справкой из колхоза на работу было сложно устроиться. Кое-как удалось найти место в офицерской столовой, позже девушка работала на кондитерской фабрике – заворачивала вручную конфеты. Там же, в Симферополе, Клавдия встретила своего мужа, родила ребенка. И в 1954 году вместе они уехали в строящийся Ангарск.
«Наверное, можно было попытаться устроить свою жизнь в Подмосковье или на юге страны, но судьбе было угодно привести меня в Сибирь, – говорит о себе Клавдия Федоровна. – Значит, так и должно было случиться. Ангарск я давно уже считаю своей второй родиной, вся жизнь прошла здесь...»
Свою малую родину покинула и младшая сестра Мария, вслед за Клавдией переехав из голодающей деревни в город нефтехимиков. И здесь они в 1957 году вместе устроились работать на только что открывшуюся в Ангарске швейную фабрику. «Меня взяли ученицей в ватный цех, – вспоминает Клавдия Федоровна. – Это потом уже шерстяной ватин появился, а поначалу все подклады из ваты шили. Нам в цех вата не рулонами поступала, а в тюках. Мы раскладывали ее на марлю, сверху другой марлей накрывали настил и потом пропускали на 12-игольчатой машинке. Так получался стеганый подклад для пальто и курток. В ученицах-стежницах я недолго походила, до мастера доработала. А у меня пять классов образования. Должность можно было только усердием заслужить. Мы все и старались! Работали не покладая рук: от ваты черная пыль в цехе – сами делали из марли маски, тем и спасались. И никто не жаловался! Все так работали, за длинным рублем не гнались, мастер наравне с рабочими зарплату получал, зато нагрузки и ответственности больше! А как дружно трудились – одно название, что женский коллектив, как сестры друг для друга были, вместе праздники проводили, в соревнованиях по пожарно-прикладному спорту участвовали, призовые места завоевывали. И все на энтузиазме, с настроением, с отдачей! Через некоторое время меня перевели в раскройный цех. Вот где пришлось километры ткани поразматывать – из смены в смену мы вдвоем с напарницей настилали на столы драп и сатин, кроили по лекалам и трафаретам детали будущих изделий. На каждый размер пальто приходился свой кусок ткани, на который должны войти все детали. Потом все это уходило в пошивочный цех. Там мне тоже довелось поработать – отшивала карманы и борта, втачивала рукава и воротники. Даже когда в 1983 году мне удалили одну почку, я фабрику не оставила. По состоянию здоровья была переведена на легкое производство».
В 60-80-е годы Ангарская швейная фабрика по праву носила звание крупнейшего предприятия по выпуску верхней одежды в Восточной Сибири. В здание на Горького приезжали заказчики из Красноярска, Улан-Удэ, Москвы. Художники фабрики знали, как порадовать модниц, – пальто и плащи ангарского производства ценились за стильный силуэт и интересный декор. Их лекала брали за основу другие производители. «В прежние времена хорошую одежду сложно было достать. Везде очередь, запись, талоны, – вспоминает Клавдия Федоровна. – Мы, работники фабрики, свободный доступ к своей продукции тоже не имели. Отмечали, что хотели бы приобрести, и ждали своего часа на складе готовой продукции. Я и сейчас имею в гардеробе два пальто нашей фабрики – зимнее на хорошем драпе с норковым воротником и ярко-зеленое демисезонное. Им сносу нет! А на китайские вещи смотреть не могу – то тут криво вшили, то там перетянули».
Как же так вышло, что от Ангарской швейной фабрики теперь остались одни воспоминания да название трамвайной остановки? На этот вопрос Клавдия Лузгина лишь грустно качает головой. «Может, руководители тогда не смогли сориентироваться в новых условиях, может, время такое было, что выстояли не все, но без слез до сих пор не могу вспоминать последние дни нашей фабрики, – говорит она. – Такого производственного гиганта свалили! Продали москвичам за здорово живешь… Когда-то фабрика давала работу почти трем тысячам ангарчанкам. Перед закрытием многие цеха сократили до минимума. Закупили американское оборудование, заключили договоры с Китаем – только это дела не спасло. Столичные хозяева обещали сохранить швейное производство, а сделали обычный магазин, битком набитый торговыми отделами. Даже и не верится, что когда-то здесь располагались просторные производственные помещения с высоченными потолками. Даже полы на фабрике были особенные – выровненные идеально, чтобы швейное оборудование стояло ровно, работало без уклона, это ведь расшатывает его, дает лишний шум. А клуб наш как забыть?! Все порушили на потребу дня. Я в магазин этот ходить не могу… Торговых центров да комплексов сейчас в Ангарске по одному на каждого жителя, а швейной фабрики больше нет. Теперь в Москве говорят: «Надо возрождать отечественное производство!» Только пойдет ли дело дальше разговоров…»
Рассказывая мне о разных периодах работы швейной фабрики в городе, Клавдия Федоровна листает семейный фотоальбом. На швейном производстве работали многие члены ее семьи – сестра (трудовой стаж на швейной фабрике Марии Федоровны Свириденко тоже составляет 50 лет!), муж, дочь, зять, невестка… Целая династия обшивала ангарчан на протяжении десятилетий! И фабрику в этой семье по праву всегда считали своим вторым домом. «Я воспитала трех детей, сейчас у меня восемь внуков, тринадцать правнуков, вместе редко удается собраться. Правда, восемь лет назад, на мой 80-летний юбилей, приехали почти все, – говорит Клавдия Федоровна. – Счастье свое, смысл жизни нахожу в самых близких людях. Отвести правнучку в школу не в тягость, а в радость. А чего на диване сидеть, годы свои считать? Я люблю по городу гулять, нередко знакомых по фабрике встречаю, радуемся друг другу как родные люди! За 50 лет разное случалось, но фабричные мастерицы в хорошие и лихие времена держались вместе, наше прошлое сшито крепкими нитями…»