Двенадцать

Как журналист стал присяжным заседателем

Не являясь поклонником творчества Никиты Михалкова в целом, я просто обожаю его фильм «12». В противовес телевизионным шоу, где присяжные выносят свой вердикт за час экранного времени, а постановка выдает тотальное отсутствие театрального таланта у участников, фильм Михалкова, на мой взгляд, гениален. Блестящие актеры сквозь призму случившихся с ними жизненных ситуаций кардинально пересматривают свой взгляд на, казалось бы, простое и доказанное следствием преступление...

С мыслями об этом фильме я ехала в конце декабря в Иркутск, чтобы стать присяжным заседателем и решить судьбу пока неизвестного мне человека. Вызвали меня в суд повесткой, которая является для работодателя поводом отпустить человека с работы. Более того, работа присяжного оплачивается из бюджета области – 592 рубля 59 копеек в день. А присяжным из отдаленных районов оплачивают проезд и проживание в гостинице.

В 9 часов утра в Иркутском областном суде нас ждали. Попросили заполнить анкеты и проводили в зал суда, где находились прокурор, адвокат и подсудимая. (Кстати, вынесение решения по ее делу судом присяжных – только ее желание и выбор.)

– Слушается дело в отношении Морозовой Юлии Геннадьевны, она обвиняется в убийстве своего ребенка, – провозгласил судья Павел Рукавишников, как только все расселись. – В состав коллегии войдут 12 человек, она должна быть сформирована так, чтобы не осталось и тени сомнения в ее беспристрастности. Вы должны вынести справедливый вердикт!

Зачитав список присяжных, судья назвал ограничения, оговоренные законом, по которым отсеялось несколько человек (70-летний пенсионер, юрист, полицейский). Отказались быть присяжными и матери детей до трех лет, а также военный летчик, который не мог себе позволить провести в суде несколько дней, слушая дело.

И вот в числе оставшихся 12 человек я усаживаюсь в удобное кожаное кресло. У каждого из нас – папка с памяткой о поведении присяжного заседателя, ручка, листы для записи и бланки, куда можно заносить свои вопросы для подсудимой, – задавать вопросы судье, адвокату или прокурору запрещено. Кстати, передавать вопросы судье тоже должен специально выбранный из числа присяжных старшина. Эту должность мы единогласно отдали единственному среди нас мужчине.

Только факты

Прежде чем приступить к слушанию дела, присяжные дают клятву, что будут вершить справедливость, не оправдывая и не осуждая. Судья призвал нас опираться только на факты, а не на предположения, не искать информацию о деле (в том числе в Интернете и иных средствах массовой информации) и не раскрывать тайну совещательной комнаты.

Наконец все формальности улажены, и прокурор зачитывает обвинительное заключение. Оказывается, по версии следствия, сидящая напротив молодая женщина с ярким макияжем, в вызывающем «мини», увешанная дешевой бижутерией, декабрьским утром задушила полотенцем свою двухмесячную дочь Машу. Вина малышки была только в том, что она громко плакала. Но почему мать не убита горем? Почему на глазах не видно даже скупой слезинки? Злая улыбка и взгляд с вызовом…

– Мне скрывать нечего, – заявила Морозова и подробно рассказала, что, по ее версии, случилось в тот день, когда умерла дочь. – Машенька плакала всю ночь. У нее уже несколько дней была высокая температура и диарея. Мы ходили к врачу, но лекарства не помогали. Я измучилась, так как не спала все это время. В то утро я стала кормить ребенка и поняла, что она не дышит. Я побежала к Олегу Миронову, который снимал комнату в моей трехкомнатной квартире. Он посмотрел на Машу и сказал, что все в порядке. Я снова стала кормить дочку, но она опять не дышала. Я кинулась к Миронову, но он сказал, что девочка уже мертва. Вызвали «скорую». Фельдшер предположила, что Маша захлебнулась молоком.

В процессе перекрестного допроса выяснилось, что Морозова живет в квартире с братом и тем самым Мироновым. С мужем развелась еще до рождения дочери, и тот никак не помогал ей содержать ребенка. Денег катастрофически не хватало, а тут еще Маша разболелась…

На допрос вызвали того самого Олега Миронова. Он описал, как Морозова металась по квартире, когда девочка перестала дышать, как он держал на руках уже мертвую девочку, как вызывал неотложку. Следующим давать показания пригласили бывшего мужа Морозовой.

– Она постоянно врала, изменяла, – рассказывал он. – Где-то гуляла, старшего сына оставляла с моей сестрой. Это не мать!

– А какой ты отец? Лучше про свои измены расскажи! – закричала женщина.

Разгореться семейному скандалу не дал судья, напомнив, что присяжные должны обращать внимания только на факты, а не на эмоции.

Действительно, разобраться во всех этих хитросплетениях и взаимных обвинениях неподготовленному человеку сложно. Решающим стало заключение эксперта. Присяжным продемонстрировали полотенце с рисунком из дельфинов, и эксперт дал показания: смерть наступила от удавления, не исключено, что именно этим полотенцем.

«Добил» прокурор, который зачитал признательные показания Морозовой в убийстве своей дочери, которые она дала на первом же допросе.

Тем не менее в своем последнем слове подсудимая продолжала утверждать, что она невиновна.

«Да» или «нет»?

Чтобы решить это, присяжные удаляются в совещательную комнату. Быстро проставить ответы на бланке вопросов и освободиться пораньше не удастся – обсуждать виновность или невиновность по закону положено не меньше трех часов. Наверное, это справедливо – все-таки судьбу человека на ближайшие несколько лет решаем, так что придется отложить все свои суетные и мелкие дела на потом.

На одной чаше весов – признание на первом допросе, полотенце и заключение эксперта. На другой – отсутствие четких доказательств в деле, ощущение какой-то незавершенности и оговора. Непонятно было и то, как фельдшер во время осмотра не заметила следов удушения на шее девочки.

Как женщина, я понимала замотанность молодой матери. Усталость от вечного безденежья, постоянный недосып. Еще Антон Чехов описал схожую ситуацию в своем рассказе «Спать хочется». Именно его и вспомнили присяжные, когда уселись за стол совещаний. Такое случается с любой женщиной, которая стала мамой малыша. Но не каждая из-за хронической усталости станет душить своего ребенка. Убийство есть убийство.

Трое присяжных настаивали на вердикте «Неви­новна», девять присяжных вынесли более строгий приговор, но настаивали на снисхождении. Выслушав протокол совещания присяжных, судья вынес свое решение: назначить Моро­зо­вой наказание в виде лишения свободы на срок 8 лет и 3 месяца. На руках женщины защелкнулись наручники…

•••

А теперь откроем главный секрет: все судебное заседание было игрой для журналистов, чтобы объяснить им суть работы присяжных заседателей. Однако основана игра была на реальных событиях, произошедших в 2011 году. Их ход был полностью реконструирован, и, кстати, приговор присяжных был таким же.

После судебного заседания журналистов пригласили на пресс-конференцию Вла­димира Ляхницкого, председателя Иркутского областного суда. Вот как он объяснил необходимость проведения такого необычного мероприятия:

– С 1 июня 2018 года вступает в силу закон, по которому суд присяжных будет действовать в районных судах. Людей к этому нужно готовить заблаговременно. Приведу факты. В Иркутской области суд присяжных начал действовать в 2003 году, и сейчас не более 10% уголовных дел мы рассматриваем именно таким способом. Отмечу, что с помощью суда присяжных рассматриваются только уголовные дела. На то, чтобы собрать коллегию из 12 человек, уходит много времени и сил. Можно вызвать несколько тысяч человек, из них явятся несколько десятков, из которых после соблюдения всех законных ограничений останется лишь несколько человек. Чтобы добрать до полного состава коллегию, нужно будет вызвать еще несколько тысяч человек. Заставить человека судить мы не можем. В нашем обществе в последнее время сложилось негативное отношение к суду, степень доверия низкая. Так вот, суд присяжных – это реальный институт народовластия. Люди сами ставят свою оценку не только подсудимому, но и всему государственному механизму. Они сами будут вершить правосудие и своим окончательным решением поднимут авторитет суда.

– А если человек хочет по собственному желанию стать заседателем?

– Нет. Из списков избирателей в каждом городе специальная программа случайным образом выбирает людей. Список обновляется каждые 4 года. Включенному в перечень гражданину приходит соответствующее уведомление, и он вправе попросить исключить себя из списка по той или иной причине. Списки публикуются в средствах массовой информации. Например, в Иркутском областном суде в 2016 году это 16 тысяч фамилий. Далее программа выбирает людей для каждого конкретного процесса.

– Кто не может быть присяжным?

– Ограничений много: в частности, человек младше 25 и старше 65 лет, с непогашенной или неснятой судимостью, недееспособный, состоящий на учете в психоневрологическом или наркологическом диспансере. Кроме того, присяжными не могут быть военнослужащие, полицейские, юристы, судебные приставы, нотариусы, работники таможни и ГУФСИН, детективы, священнослужители. А также те, кто знаком с любым из участников процесса. К примеру, в Дагестане пару лет назад по делу, где обвинялись 100 человек, коллегию собирали полтора года.

– Можно ли отменить вердикт присяжных?

– Практически невозможно. Только если будут выявлены процессуальные нарушения. Или если выяснится, что в составе коллегии оказались люди, подпадающие под ограничения, но скрывшие этот факт, к примеру, с непогашенной судимостью или находящиеся на учете в психоневрологическом диспансере. Однако, если присяжные вынесли обвинительное решение, но судья не согласен с их вердиктом, он может распустить коллегию и начать рассматривать дело заново, с новым составом присяжных.

– Каковы чаще вердикты суда присяжных – оправдательные или обвинительные?

– В Иркутской области, к примеру, три года назад был только один оправдательный приговор. Хотя их процент с участием присяжных выше, чем в обычных судах. Но не настолько, как принято считать. Потому что присяжные тоже разумные люди: если вина доказана, никому не хочется, чтобы вор или убийца остался на свободе. Иногда судьи бывают даже рады, что подсудимые выбирают суд присяжных, ведь нередко складываются такие казусы на стыке морали и права, такие неочевидные доказательства, что легче разрешить ситуацию не с точки зрения закона, а простыми словами: виновен или нет.

– Почему же сами подсудимые выбирают заседателей?

– В основном в двух случаях: когда они не признают свою вину, недостаточно доказательств и подсудимый рассчитывает на снисхождение или когда рассматривается дело о самообороне и прочих «жизненных» обстоятельствах.