Рубрика
Ангарск и Ангарчане
К счастью или к сожалению, история нашего города не насчитывает даже сотни лет. И живы еще те, кто помнит, как все начиналось. И не просто парадную историю Ангарска, а те самые житейские будни, от воспоминаний о которых так щемит сердце у старожилов…
Нам удалось поговорить с одним из свидетелей тех лет. Знакомьтесь: Иулиан Седельников, живший в Ангарске с 1949 по 1963 год (ныне Иулиан Степанович проживает в Краснодаре). Несмотря на прошедшие годы, его воспоминания об Ангарске полны красок.
– В школе №1, которая тогда располагалась в обычном частном доме, я учился в 1949 году. Занимались в три смены. В первом классе, куда я пошел в положенные 7 лет, вместе со мной учились семнадцатилетний Коля Зайцев, шестнадцатилетние Толя и Нина Пановы – они получали уже паспорта. На самом деле таких «учеников» было много: кому-то учиться помешала война, многие были без отцов – те погибли на фронте. Одеты одноклассники были почти в лохмотья. Со мной дружила Лида Чумакова, так у них в семье было четыре девочки, а мама работала одна, в стройучастке мыла полы. Мне даже сейчас больно вспоминать некоторые подробности, но это было. Родительский комитет помогал сиротам, средства собирали те семьи, где были и мать, и отец. Помню, на 1 Мая 1950 года всем детям подарили пальто. Правда, ввиду бедности их пошили из шинельного сукна в одном из лагерей, – вспоминает Иулиан Степанович.
Вскоре на проспекте Молотова (ныне улица Иркутская) открыли вторую школу, в которой собрались в основном дети из Нахаловки и 1 квартала. И вот в первый класс привели Сеню – огромного оболтуса в красных сапогах и синих штанах. Это цыган, пришедший в Ангарск вместе с двумя таборами вольного народа. Только перемена – куча разговоров, как Сеня пляшет на уроках и учительницу до слёз доводит. Конец урока – все ждут Сеню: «Сеня, пляши!» А он у девочек просит: «Дайте на булочку». Дадут ему копеек 20, и он начинает плясать. А девчонки ему: «На пузе с храпом, на пузе с храпом!» – так, как он у них на уроках куражился. Сеня катается, храпит, а ребятня с восторгом кино это смотрит. Походил Сеня в школу недели три, пришёл милиционер и отвёл его куда-то...
– Тогда учились четыре года, а того, кто не хотел учиться, хулиганил, забирали в милицию и отправляли в Иркутск в ФЗО, РУ, ЖУ работать и учиться на токарей, плотников, железнодорожников. День учатся, три дня работают под надзором милиции. Обязательно только семилетнее образование. После седьмого класса обучение было платное. Поэтому дети шли работать и учиться в вечерней школе. И я до сих пор вспоминаю слёзы тех замечательных девочек, которые не могли платить за учёбу и работали в различных конторах чертёжницами, курьерами, а вечером ходили в школу, где уроки были до 11 часов вечера, – продолжает Седельников.
Вскоре построили первое управление строительства по улице Октябрьской (сейчас в этом здании отдел полиции) и рядом дома 1 квартала. Заасфальтировали участок дороги до улицы Молотова (ныне улица Иркутская). И тогда это было чем-то сказочным. Рядом идет строительство 17 квартала – «колючка», зона, а на асфальте полно ребят, которые впервые его увидели! Кто-то сюда приезжал на трёхколёсных велосипедах, кто-то на самодельных самокатах с громадными подшипниками вместо колёс... Первая детская площадка Ангарска!
Были у ребятни и другие забавы. Например, игра в пристенок – из медалей делали кругляшки, отпиливая ушко, и потом двое играют. Один ударил по стенке, эта медалька отлетела, другой ударил следующей медалькой по стене – она упала, и если большой палец с мизинцем дотянутся от одного кругляша до другого – 20 копеек. Также играли в чику: рисуют черту и на неё ставят кон – копейки одна на другую решкой вверх. В столбик кидают шайбу, кругляк металлический. Если в кучу кто-то попал и орлом копейка перевернулась, то кто кидал те копейки, тот и собирает.
Или вот другая игра – в зоску. Вырезался кусочек овчины из шубы с длинным ворсом диаметром 2 см, к нему прикручивался снаружи кусочек плоского свинца. И внутренней стороной ноги этот предмет пинают, подкидывая вверх. Кто больше раз настучит, тот и победитель.
– До сих пор смеюсь, вспоминая, как второклашки выдумали игру – чугунная попа. Собиралось ребятишек человек 10, считали: «Вышел месяц из тумана...» и т.д. Кто оставался, тот становился на четвереньки, и на его спину накладывали одна на одну шапки. Потом начинали через них прыгать, и кто сбивал шапки, тот и становился на место стоящего. А рядом находился малыш и отмечал, куда улетела дальняя шапка. Потом первого брали за руки и за ноги, а второго, который стоял на его месте и сбил шапки, били зад об зад, чтобы он отлетел туда, куда улетела дальняя шапка. Да, и так играли, – утверждает Иулиан Степанович.
Были и опасные забавы: на вышке стоит солдат, к нему подходит ватага ребят: «Дяденька, вот товарищ Сталин говорит, чтобы мы хорошо учились!» Солдат начинает политзанятия проводить, а самый смелый потихоньку сзади подходит, и – бац – гребень затвора у винтовки вверх, на спуск, затвор вылетает, и пять патронов из магазина тоже вылетают. Пока боец затвор ищет в снегу, ребята патроны собирают. А потом их в костер. Главное – вовремя надежно спрятаться, когда мимо со свистом начнут пролетать раскаленные гильзы. Ребята наиграются и отправляются домой – воду носить, дрова колоть. Родители с работы придут – можно выволочку заработать.
Но ангарская ребятня умела не только веселиться, но и работать. Пока не был построен китойский мост, на усольский берег переправлялись на лодках. А ребятишки всё лето «калымили» в выходные дни, перевозя на другой берег людей. За переправу брали по рублю, зарабатывая по сто рублей в день. Деньги тратили на мороженое, морс, лимонад и карамельки по 10,50.
Тут же рыбачили, ловя с бонов, которые не позволяли сплавляемым бревнам приставать к берегу, гальянов, ельцов, хариуса и ленка. Уха и жарёха были всегда. А в 1958 году сделали первый мост из брёвен. Легкие заработки закончились.
Увы, не все дети имели маму и папу. В послевоенное время было много беспризорников.
– Был у меня друг Лёня Метелёв. Он в войну потерял родителей и пешком пришёл из Белоруссии в Иркутск-16 (так тогда назывался Ангарск). Жил в пещере, стрелял воробьёв, мы носили ему хлеб. Я ему отдал свой военный китель, который мне сшили, когда мой отец еще служил в армии. Но лето закончилось, а зимой волки с Китоя приходили в город. От них и от холода Ленька прятался в подвалах нескольких домов 1 квартала. Потом его к себе взяла тётя Клава, и он жил в юртах. А потом Леня пошёл в школу сразу в седьмой класс, – делится воспоминанием Седельников. Интересно, сколько еще таких судеб было в Ангарске? Все ли дети сумели вырасти достойными людьми?
Ребятишки росли вместе с городом. Настала пора свиданий, первых признаний.
– По улице Октябрьской было несколько общежитий. Одно из них – военная казарма. И был среди солдат красавец – Коля Генералов, чёрные бархатные погоны с красным кантом, всегда с гармошкой. Играл так классно! Вот я повадился ходить к этим ребятам и слушать этого Колю. Тогда стали появляться в магазине баяны, и мне отец подарил такой на день рождения. И начали мы с этим Колей вдвоём веселить солдат. Поставили около управления строительства два стула (с нами пришло человек пятнадцать солдат), уселись и заиграли. Сколько из общежитий набежало народу! Так появился «пятачок», на котором каждую субботу были танцы. Играем и слышим, как подошвы у солдат и ребят, каблуки у девчат по асфальту шкрябают. Прохожие останавливаются и говорят: «Обуви не напасётесь», – продолжает свой рассказ Иулиан Степанович.
Играли «Шагай вперёд, мой караван», «Здесь, под небом чужим», танго «За чашкой чая», «Розамунду», «Лили Марлен» и другие.
Вообще Ангарск давно славился музыкальной культурой. Седельников утверждает, что большую роль в этом сыграло то, что среди заключенных было много профессиональных актеров и музыкантов, в том числе и из оркестра Леонида Утесова.
– Потом возле управления строительства выделили двухэтажный дом, который разделили на два подъезда. Первый – Дом пионеров под руководством Ксении Васильевны Федоровой. Во втором подъезде разместилась музыкальная школа, директором которой стал Владимир Александрович Каплан. Позже открыли новый Дворец пионеров, а за ним настоящую музыкальную школу. Стал работать детский сектор в ДК «Нефтехимик». Каждую субботу в «Нефтехимике» проводились дни симфонической музыки. До сих пор помню, как со сцены нашего актового зала звучало итальянское каприччио П.И. Чайковского – зал переполнен, а желающие послушать стоят на лестнице и в фойе. Дирижировал симфоническим оркестром Иркутской филармонии Игорь Соколов. Из талантливых детей помню Мишу Бачина, Аню Алашкевич, Жанну и Таню Хрулёвых. Был еще Иван Амгейзер, замечательный руководитель духового оркестра на ТЭЦ-1 (в составе 70 человек!). Он потом еще и детский духовой оркестр собрал, – перечисляет Седельников. – Можно провести параллель между простыми людьми тех, 50-х, годов и нынешними. Вот после концерта разговаривают двое рабочих парней – слесарь и электрик: «Ваня, вот я играю мелодию Дворжака, а душа просит ещё большей красоты, хочу красивее, но до боли обидно, что красивее не могу...» Вот такого плана были люди тогда...
И ведь какую музыку играли! «Половецкая пляска» с хором из оперы «Князь Игорь», «Сегедилью» из «Кармен», «Чардаш» Витторио Монти – кто не знает, насколько это сложное произведение, найдите в Интернете, послушайте!
– В июле 1957 года в составе оркестра я поехал встречать в Иркутске на вокзале китайскую делегацию, ехавшую на шестой Международный фестиваль молодёжи и студентов в Москву. Собралось более сотни музыкантов. Из Наушек приходит поезд Пекин – Москва, мы у крыльца играем. Китайцы – парни, девушки – вылетают, обнимают нас, а на лавки за крыльцом складывают плащи, куртки, сумочки и т.д. Танцы, музыка, веселье… А потом гудок – паровоз вот-вот тронется, кинулись китайцы за своими вещами, а их и нет! Глазковская шпана всё в суматохе почистила. Скандал! Поезд задержали, что-то китайцам нашли из одежды, а потом наши ребята из КГБ за два дня всё нашли и отправили самолётом в Москву, – рассказывает курьезный случай Иулиан Степанович.
И таких рассказов у него много. Как один мальчишка кидал камнями в проходящие поезда, а попал в окно вагона-ресторана, где обедал китайский посол. После этого след пацана так и затерялся в лагерях. Как студенты ездили на помощь колхозникам в места, находящиеся в нескольких днях пути от дома, или ездили на Байкал на строительство дачи американского президента Эйзенхауэра… Для его ровесников это время было самым лучшим в жизни, и многие вспоминают его с ностальгией. Интересно, что через несколько десятков лет сможем рассказать о нашем городе мы?..