Какое наследие оставил на ангарской земле скульптор Осауленко
Его вихрастую с растрепанными седыми кудрями голову было видно издалека. Без Осауленко не обходилась ни одна выставка, ни одно большое культурное событие в городе. Потому что он сам давно уже стал неотделимой частью этой самой культуры. Человек с большой буквы, талант, мастер, бунтарь… Ровно год назад Анатолий Кузьмич ушел из жизни, и без него как-то опустел Ангарск, стал более тихим и менее заметным звездам. Да, впрочем, что ж это я? Осауленко никогда не покинет Ангарск – он всегда будет здесь в своих монументальных скульптурах! На ангарской земле этот творец наследил щедро – Приангарье невозможно представить без десятков памятников, автором которых он является. А сколько осталось в эскизах невоплощенных проектов…
Вот о них-то Анатолий Кузьмич горько сожалел. «Память о родителях», «Письма из России», «Вампилов в театре во время репетиции», «Перед казнью», «Крылатая Ника», «Иисус сопереживающий», «Набат»… Не успел, не смог, не дали…
У меня сохранились публицистические заметки самого скульптора на эту тему – печатная цензура такого не пропустит. В выражениях Анатолий Кузьмич не стеснялся, мог и в лицо неугодному оппоненту сказать всю правду-матку, невзирая на должность и регалии собеседника. Однажды он при всех порвал на мелкие куски врученное ему благодарственное письмо от администрации, назвав его «филькиной грамотой». Бунтарство было частью его творческой натуры. Но без этого, наверное, и его работы были бы другими – менее выразительными и яркими.
«Характер у папы был крутой, – говорит дочь Анатолия Осауленко художник Марина Соколова. – Маме, медицинской сестре по специальности, с ним непросто приходилось. Помню, он ей часто говорил такую фразу: «Монументальная скульптура – это высокое искусство, это тебе не шприцы в одно место втыкать!» При этом в быту папа был совершенно беспомощен, все домашние хлопоты и повседневная забота о семье лежали на маме. Он и после ее смерти не научился хозяйствовать, хоть и жил самостоятельно. Все его мысли были заняты новыми скульптурными проектами».
Осауленко многие в городе считали неудобным человеком. Но нас с Анатолием Кузьмичем связывала крепкая творческая дружба. И началась она много лет назад, когда очередной постперестроечный мэр Ангарска пожелал отобрать у скульптора помещение его творческой мастерской. Мастерские мы тогда отстояли. С тех пор нас с Анатолием Кузьмичем объединяла общая идея: когда речь идет об искусстве, в первую очередь нужно не о материальной, а о художественной ценности думать. Если наоборот, то предмет разговора к культуре не имеет отношения. Позже мы много раз возвращались к этой мысли, а в самый последний раз она встала особенно остро, когда шли бурные общественные обсуждения памятника воинам-первостроителям. Вопрос о художественной ценности этого монумента до сих пор остается открытым…
Впрочем, сегодня речь о памятниках Анатолия Осауленко. Он родился и вырос на Украине. О своем военном детстве Анатолий Кузьмич поведал мне за несколько лет до своей смерти. Когда немцы пришли на Полтавщину, он был совсем мальчишкой. Толю тяжело ранило во время первого же авианалета на их деревню. Лечить ребенка в первые недели оккупации никто не брался, и он тихо умирал в хате возле печи. Толя был настолько плох, что ему заранее (пока доски были в доме) сколотили гробик. Потом мать отнесла яиц в военный немецкий госпиталь, и ей дали лекарство, подсказали, как спасти сына. Тот гроб Толя нашел уже после окончания войны, взял в руки топор и разнес в мелкие щепки. Эти воспоминания сами собой вплелись в наш разговор об истории создания скульптуры Родины-матери в Музее Победы.
К слову сказать, с этим монументом тоже связано много всего интересного. К примеру, то, что лицо Анатолий Кузьмич лепил с реального персонажа – женщины по имени Лида, которая некоторое время работала в ДК «Нефтехимик». Идея поставить в центр главного музейного зала монументальную скульптуру принадлежит основателю учреждения Ивану Пурасу. Проект Осауленко ему очень понравился, и Пурас дал скульптору полную творческую свободу в его воплощении. В итоге эта инициатива чуть не завершилась провалом. Однажды рано утром залы музея огласили возмущенные крики Пураса. Придя на работу, Иван Никитович увидел скульптуру обнаженной женщины. И это среди снарядов, пробитых касок, личных документов советских солдат, собранных юными ангарскими поисковиками с мест сражений Великой Отечественной войны!
«Ох и трудный разговор у нас тогда с Пурасом вышел! – рассказывал Анатолий Кузьмич. – Прошло немало времени, пока я, как мастер, объяснил ему свой принцип реалистичного отображения человека в скульптуре. Я всегда вначале леплю объект с соблюдением всех анатомических пропорций, а потом уже «одеваю» его – только так одежда правильно ляжет на скульптуру, все заломы, складки будут органично смотреться, повторяя изгибы тела. Когда «Родина-мать» облачилась в свои одежды, Пурас одобрительно кивнул: «Очень хорошо».
Эта скульптура скорбящей по погибшим сынам Родины является символом единственного в регионе Музея боевой славы – она украсила и дополнила бесценную коллекцию военных экспонатов. К сожалению, монумент не имеет указателя или таблички с именем автора. Несколько лет назад он вместе со зданием музея пережил реставрацию.
А вот Дзержинский в 205 квартале совсем плох. Этот бюст Анатолий Кузьмич создал в 1987 году к 100-летию главного советского чекиста. С тех пор пьедестал памятника никто не обновлял, сейчас часть облицовки осыпалась, а часть держится, как говорится, на честном слове. «В Ангарске нет специалиста по сохранению скульптурного фонда, – говорит Марина Соколова. – При таком отношении можно растерять архитектурное наследие, которым так богат наш молодой город».
...А этой истории лет семь. В тот раз Анатолий Кузьмич буквально влетел в редакцию нашей газеты. По громкому стуку его палки было понятно – он в гневе. Случилось вот что. Проезжая мимо памятника политкаторжанам возле старого китойского моста, скульптор увидел, что дорожники меняют плиточное покрытие возле монумента. На обратном пути он специально остановил машину, чтобы оценить их работу. И пришел в полнейший ужас. Убирая старую плитку, ремонтники отколотили ее … вместе с частью ног фигур политкаторжан. А чтобы дефект был не так заметен, налепили на ноги ссыльных какие-то лепехи из цемента. В итоге конечности одних каторжан на мемориале босые (в оригинале), а у других – «в сапогах» (самодеятельность гастарбайтеров). Самое ужасное, что Анатолию Осауленко пришлось несколько раз ходить на прием к чиновникам разного уровня, чтобы доказать абсурдность ситуации. Представители администрации согласно кивали головой, но не знали, как можно изменить ситуацию. В итоге в бюджет следующего года была заложена небольшая сумма на исправление огрехов, которые, по правде говоря, так и не поправили должным (художественным) образом. А ведь эта работа ангарского скульптора имеет статус первого в истории памятника на Московском тракте – великом кандальном пути ссыльных в Сибирь. В 1967 году денежные средства на его создание собирал городской комитет ВЛКСМ – для этого в городе молодежь проводила субботники и собирала макулатуру и металлолом. Кстати, розовый цвет памятника – это тоже признак безвкусицы современников. В оригинале монумент был выдержан в бело-серых тонах...
Осауленко был скульптором своей эпохи. После окончания Миргородского техникума художественной керамики он работал в Дзержинске на стекольном заводе – делал малые художественные формы из хрусталя. А в 1963 году приехал в молодой Ангарск, где устроился работать на керамический завод. Знаю, что ему довелось поработать и на легендарном Хайтинском заводе. Этот опыт пригодился потом для создания монументальных скульптур Карла Маркса на ТЭЦ-1, бюста Ленина возле управления АЭХК. Стела в честь награждения Ангарска в 1971 году орденом Трудового Красного Знамени в парке Строителей – тоже творение его рук. Этот архитектурный проект остался незавершенным – изначально было предусмотрено ландшафтное изменение парковой зоны вокруг стелы.
Накануне перестройки Анатолий Кузьмич получил заказ на изготовление памятника Гагарину, который должны были установить в Ангарске. Эскиз был уже готов и одобрен, но после судьбоносного для страны 1992 года остался нереализованным.
Так можно сказать практически обо всех последующих работах скульптора. Но отсутствие финансирования на реализацию идей не останавливало Анатолия Кузьмича. В последние годы жизни он активно работал по вампиловской теме, создавал макеты военных монументов, обратился к православной тематике. Не раз слышала от него сожаления, что не хватает времени на работу с деревом – хотя в его мастерской можно было увидеть немало деревянных миниатюр. Сейчас они хранятся в… дачном гараже его семьи.
После смерти мастера родные навели порядок в его мастерской, где планировали организовать музей работ Анатолия Осауленко. Но зимой представители администрации попросили освободить помещение и забрали ключи. «Я очень надеюсь, что идея создания музея будет все же поддержана общественностью и властью, – говорит Марина Анатольевна. – Осауленко – это часть истории Ангарска, его культурного наследия. Он всю жизнь служил родине, городу, людям, посвятив её и свой талант искусству. Он писал картины, стихи, издавал сборники. Он был творцом до конца дней и оставил после себя огромное культурное наследие. Я думаю, его скульптурные миниатюры, имеющие художественную ценность, будут интересны ангарчанам и гостям города. При жизни папа много раз говорил, что хочет, чтобы люди непременно увидели эти работы и оценили их. Часть миниатюр будет включена в нашу с ним совместную выставку, которая запланирована на осень».
Ну что ж, в отсутствие музея это может стать прощальным посланием большого мастера потомкам…