Результат опасного и непредсказуемого эксперимента увидели ангарчане и гости города на сцене Дворца культуры «Нефтехимик» 28 сентября. Зал был полон до отказа – в афишах, расклеенных по городу, говорилось, что состоится спектакль «Мать богов» в исполнении двух театров – народного театра «Факел» (Ангарск) и Театра пилигримов (Иркутск).
Работы каждого из этих двух беспокойных, неудобных, мыслящих театров Приангарья привлекательны для публики – не всякой, разумеется, а обладающей определенным культурным уровнем восприятия. Возможно, именно поэтому часть зрителей составляли работники сферы культуры. На премьере присутствовала даже министр культуры и архивов Иркутской области Ольга Стасюлевич.
Спектакль, разумеется, оказался необычным. Александру Кононову, руководителю театра «Факел», и Владимиру Соколову, возглавляющему Театр пилигримов, нужно было найти общий сценический язык и донести до зрителей смысл пьесы, написанной иркутским автором Валерием Хайрюзовым. Не так давно он приезжал из столицы в Иркутск на презентацию своей новой книги «Мы же русские».
Несмотря на то что режиссеры в жизни являются друзьями, сделать это оказалось непросто. Театры – живые организмы со своими ритмами, процессами, традициями. Если один из них отдает предпочтение драматическому действию, а другой – музыке, они уже говорят на разных языках. А если репетиционный процесс осложняется тем, что прописаны коллективы в разных, пусть и соседних, городах... Тогда то, ради чего они объединяются, должно быть прозрением, гениальным по форме или содержанию произведением искусства!
Но в том-то и дело, что пьеса, представление которой зрители увидели на сцене, оказалась далека от совершенства как драматургическое произведение и не могла сообщить ничего нового тем, кто собрался в «Нефтехимике»...
Это не голословное утверждение. Есть очень простой способ проверить сценическую «пригодность» литературного произведения. Посмотрите на героев: если к финалу с ними ничего не случилось (имеется в виду внутреннее, а не внешнее действие, разумеется) – пьеса была написана разве что ради гонорара. Хотя, может быть, автору просто не хватило таланта.
Так вот, отставной вертолетчик, знающий, как правильно вести себя в сибирской тайге и имеющий связи среди местных охотников, роль которого исполнял актер «Факела» Николай Казаков, к концу спектакля оказывается счастливо и взаимно влюбленным, но это, скорее, побочное действие. Его основная задача: предупредить губернатора об опасности охотиться в тайге не со «своими» кадрами, а с теми, кого советует столичный администратор.
В финале, когда глава региона гибнет в вертолете, поваленном раненым медведем, становится понятно, что главный герой был прав, но в нем самом ничего не меняется. Остаются статичными и остальные персонажи. И это претензия не к актерам, которые отработали на сто процентов, – «Факел» славится своим профессионализмом далеко за пределами Иркутской области и даже России. Попросту в основе – плохой литературный материал.
– Пьесу написал писатель Валерий Хайрюзов, – рассказал после премьеры Александр Кононов. – К нам обратились из области, сказали, есть автор, наш земляк, у него есть пьеса. Можете ли вы откликнуться на это? Валерий Николаевич прислал пьесу, я прочитал, но это был не совсем драматургический материал: он переделал ее из повести «Однова живем». Мы старались ее превратить в сценическое произведение, выстроить диалоги, вывести все бытовые сцены, потому что они неинтересны. Мы попытались вывести все в небо, ведь герои – летчики, постарались придать происходящему более высокий и более объемный уровень существования, потому что речь идет о народе. Показать, чем он живет и что из себя представляет, какую ответственность несет власть за то, что происходит в нашей жизни сейчас. С автором созванивались, разговаривали, долго выверяли текст. С «Пилигримами» работать было интересно, это новый опыт для нашего театра.
Не совсем законченным оказалось и сведение в одну двух систем – драматической и музыкальной. Опять-таки свою задачу «пилигримы» выполнили, поют они прекрасно, но... в некоторых местах их песни выглядели заплатками на ткани спектакля. Хотя в этом проблемы нет: сращение двух живых организмов не может произойти по мановению администрации, даже областного уровня. Для этого нужно как минимум время, а его у коллективов было в обрез. Ведь чем грандиознее проект, тем меньший срок дается на его исполнение.
Были здесь и актерские находки. Интересен оказался как драматический актер певец Александр Мадыев, сыгравший бурятского охотника. Вновь вышел на сцену воспитанник «Факела» Андрей Трусов, исполнивший роль губернатора. Как заметил Андрей Геннадьевич, ему весьма пригодился опыт работы в городской администрации.
Зная эти два театра, с уверенностью скажу: они сделали всё, что могли, в предлагаемых обстоятельствах. Возможно, бедность литературного материала заставила авторов спектакля добавить побольше средств сценической выразительности: в ход пошли и баннеры, и маски, и фото- и видеоряд, к которому тоже есть вопросы...
Убрать бы половину – может, стало бы ясно, для чего все это было сделано. В глубине «солянки» из медведей, водки, казачьего фольклора, бурятских обычаев явно проглядывал древний сказочный мотив нарушения запрета и наказания за это.
Тотемическое животное – медведь – предстало на сцене в самых разных видах, чуть не до жаркого из медвежьих лап! И, как мы понимаем в финале, наказание одного ничему не учит остальных: они продолжают осваивать сибирские богатства привычным способом – продавая их иностранцам. А народ в целом, уповающий на Ермака и Богоматерь, остается хоть и нищим, но по-прежнему крепким, не сдвигаемым со своих основ инфернальными силами...
Спектакль оставил массу вопросов. Это хорошо – сценические произведения должны заставлять думать. Спасибо театрам за смелость – о результате начатого ими эксперимента говорить еще рано. В среде театралов уверяют: по-настоящему спектакль может состояться после седьмого-восьмого показа, до этого он развивается, «обрастает мышцами». Надеюсь, что к этому времени зрители смогут ответить на все возникающие вопросы.