Рубрика
Происшествия и криминал
В августе этого года мы уже рассказывали о скандальном деле, которое рассматривалось в Ангарском городском суде. Тогда на скамье подсудимых сидели сразу трое полицейских: Александр Шинкарев, Сергей Ненашев и находившийся на тот момент на стажировке Михаил Кириленко, которые подозревались в превышении должностных полномочий с применением насилия и специальных средств. (Как и в прежней статье, имена и фамилии фигурантов дела изменены.)
Напомним суть дела. Василий Столбов в 2017 году подрабатывал созданием рекламы. Всё началось с конфликта между ним и работодателем – Андреем Спиваковым, который вовремя не выплатил Столбову зарплату. Тогда Василий пошел на легкий шантаж – решил не отдавать Спивакову фотоаппарат, пока тот не выплатит всю сумму. Пошедший на принцип Спиваков написал в полицию заявление о краже. В связи с этим 10 апреля Ненашев и пригласил Столбова явиться в отделение полиции для дачи объяснений.
Договорились на 11 апреля, и в 11.30 Столбова провели в служебный кабинет. Вскоре туда же приехал и Спиваков. Допросы его и Столбова вместе и по отдельности (где находится фотоаппарат и на каких условиях Василий его вернет) затянулись до четырех часов дня. В моменты, когда Спивакова допрашивали одного, Столбова выводили в коридор и пристегивали к лавке наручниками.
Под конец Спивакову это всё надоело, и при очередном «свидании» в коридоре они с Василием пришли к мировому соглашению: Столбов возвращает фотоаппарат, а Спиваков забирает свое заявление. Последний так и сделал, сказав Столбову, что дело улажено, и покинул отделение полиции.
Казалось бы, после этого Василия тоже должны были отпустить, но у него всё самое неприятное было еще впереди. В материалах дела указано, что после ухода Спивакова Столбова снова завели в кабинет и допрос продолжился: «Где фотоаппарат? Куда ты его сдал?»
– Я отрицал, что вообще его брал. Тогда Кириленко сказал: «Сейчас ты узнаешь, что такое «стул правды». А Ненашев добавил: «Сколько у нас там последний продержался?» Один из полицейских положил на стол часы и сказал: «Засекайте, через сколько он расколется», – вспоминает Василий.
И начался кошмар… Столбова усадили на стол, а руки сковали сзади наручниками. На голову надевали целлофановые пакеты-маечки, били в грудь, чтобы вытеснить воздух, и по голове. Если Василий умудрялся прокусить пакет, ему на голову надевали новый. А когда пакеты закончились, один из полицейских принес откуда-то целлофановые мешки для мусора.
Василий уже был готов сознаться даже в том, что он папа римский. Но, видимо, полицейским нравились его мучения. Раз за разом они отвечали ему, что не верят, и снова натягивали на голову пакет. Правда, иногда, не боясь случайных свидетелей, выводили в коридор отдышаться и там снова пристегивали к лавке наручниками.
Только около десяти вечера Столбову кое-как удалось убедить полицейских разрешить ему позвонить жене, от которой к тому времени в телефоне накопилась масса непринятых звонков и сообщений. Он попросил супругу привезти фотоаппарат в отделение полиции. На время ожидания его вывели в коридор и снова пристегнули наручниками.
Выручила Столбова женщина-следователь, которая увела его для допроса в свой кабинет. К слову, в краже дешевого китайского фотоаппарата она не усматривала страшного уголовного деяния, требовавшего столько усилий для его раскрытия, – обычные гражданско-правовые отношения между Столбовым и его работодателем, которые оказались недостаточными для возбуждения уголовного дела. Она же вывела Столбова из отделения полиции.
На следующий день мужчина зафиксировал телесные повреждения у судмедэксперта и написал заявление в следственный комитет. Однако только через год и при вмешательстве ФСБ дело сдвинулось с мертвой точки.
Во время следствия трое полицейских напрочь отрицали свою вину, заявляя, что наручников у них быть не могло, поскольку им их не выдают. Повреждения на руках Столбова, по их предположению, появились парой дней раньше, когда экипаж ОВО доставлял того в отделение полиции. А собственно в день допроса они их не заметили. (Как же тогда их увидел эксперт на следующий день?! Не могли же синяки и ссадины то появляться, то исчезать? – авт.)
Как один на сторону коллег встали другие полицейские, работавшие в тот день в отделении. Во время проверки они рассказывали, что видели Столбова в коридоре и наручниками он пристегнут не был.
Но суд отнесся к этим показаниям критически, больше поверив словам Спивакова, который утверждал, что при нем Столбова пристегивали наручниками к лавке, а также жены Столбова, до сих пор помнящей, как выглядел Василий, когда вернулся из полиции: он находился в ужасном состоянии, сильно заикался, имел ссадины на руке и на губе. О заикании и ссадинах на запястьях говорила на следствии и подруга Столбовой. Ну и конечно, важную роль сыграло заключение судмедэкспертизы.
В итоге суд посчитал вину Шинкарева, Ненашева и Кириленко доказанной, а само преступление – тяжким, так как оно дискредитирует органы полиции.
При словах судьи Александра Лозовского о том, что исправление он считает возможным только в условиях реального наказания, мужчины схватились за телефоны и начали строчить в них сообщения. Они настолько были уверены в своей или невиновности, или безнаказанности, что не стали даже брать с собой на последнее судебное заседание сумки с вещами.
В итоге суд приговорил Шинкарева и Ненашева к 4 годам лишения свободы, а Кириленко, у которого к этому времени родился ребенок, к 3 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима и лишением права занимать должности на государственной службе и в системе правоохранительных органов сроком на три года.
Подсудимых взяли под стражу тут же, в зале суда. При этом Ненашев успел крикнуть адвокату Василия Столбова – Евгению Озарчуку – угрозу типа: «Живи и бойся».
Приговор в законную силу еще не вступил. Дело было долгое и грязное. Василий Столбов, сумевший, невзирая ни на что, довести его до суда, собирается подавать иск о возмещении морального вреда.