Рубрика
Происшествия и криминал
О людях, которые, попадая в разные альтернативные христианские церкви, отреклись от своих семей, написано и рассказано уже немало. Матери и отцы, дочери и сыновья, братья и сестры забывают о своих родных, находя новых «родственников» на богослужениях. Такое, к сожалению, происходит и в нашем городе.
В 2017 году Валентину Прялкину (имена и фамилии героев публикации изменены) исполнилось 76 лет. Когда-то у него были и жена, и сын, но он их давно оставил ради чтения молитв в одной из евангелистских церквей. Поэтому, когда он заболел, ухаживать за ним, кроме прихожан, было некому. А вот по доброте душевной они это делали или корысти ради, разбирался Ангарский городской суд.
Еще до своей смерти, в августе 2017 года, не вспоминая о сыне как о законном наследнике, Валентин Иванович дал распоряжение своей единоверке Светлане Сергеевой разделить деньги с банковских вкладов между нуждающимися прихожанами, квартиру продать, деньги распределить между тремя семьями, нуждающимися в жилье, а гараж передать еще одному прихожанину – Б.
Для этого он написал доверенность, которую заверили у нотариуса (он, кстати, позже на суде подтвердил, что Прялкин на самом деле так и намеревался сделать, заявив, что родственников у него нет, и отказавшись написать завещание). По этой доверенности женщина успела переоформить квартиру Прялкина на свою сестру.
Но уже через несколько дней мужчина умер. Сергеева сразу смекнула, что надо спешить, так как потом паспорт умершего должен быть сдан. Она прибежала в автокооператив, где, показывая доверенность председателю, стала требовать переписать гараж Прялкина на Б.
Те председатели, которые давно руководят ГСК, знают, что ситуации всякие бывают – разбирайся потом в судах! Поэтому Сергеевой сказали, что при отсутствии членской книжки переоформление не состоится, пока Прялкин сам не придет. И вот тут-то Сергеева проговорилась о смерти мужчины. Похвалив себя за дальновидность, руководитель гаражного кооператива справедливо засомневался, действительна ли в таком случае доверенность, выданная на прижизненное распоряжение имуществом. И от греха подальше решил выяснить этот вопрос с нотариусом, отправив пока Сергееву восвояси.
Однако неудача женщину не смутила – через несколько дней она пришла в Сбербанк, где, наученная предыдущей ошибкой, ничего не стала говорить о смерти Прялкина и по доверенности перевела деньги с его вкладов на свой. После чего их сняла – 341 586 рублей.
Окрыленная удачей, Сергеева поспешила в «ИТ Банк», где у Прялкина хранилась гораздо более крупная сумма денег – почти миллион в рублях и долларах. Однако, как на грех, сотрудница банка лично знала Прялкина, причем ей было известно, что мужчина умер. Поэтому выдавать деньги по доверенности, которая стала недействительна после смерти доверителя, она отказалась. Да еще возмутилась: «Наследник же законный есть! Едва успели человека похоронить, а уже деньги пришли снимать!»
На самом деле о существовании законного наследника – сына Прялкина – Сергеева узнала еще раньше от присутствовавших на похоронах соседей умершего. Однако на суде объяснила, что о его конкретном месте проживания, аж на другом конце России, она смогла узнать только в январе 2018 года от его родственницы. (Хотя та присутствовала на похоронах Прялкина, и Сергеева с ней разговаривала, а вот, мол, про место жительства сына не додумалась спросить.)
И только, видимо, когда земля загорелась под ногами и началась доследственная проверка, оборотистая дама открыла на имя сына Прялкина счет и положила туда снятые в Сбербанке деньги. При этом заявила, что деньги, так и быть, она отдаст, а вот квартиру, которую она успела переписать на свою сестру, пусть наследничек не трогает.
Так всё-таки с какими целями она действовала? С добрыми помыслами, намереваясь всё имущество раздать прихожанам, или в целях личного обогащения? Ведала ли она, что творит, выполняя последнюю волю умершего и одновременно нарушая права законного наследника? Чистая ли у нее душа или она мошенница?
Суд решил так. Во-первых, заявляя о незнании, что доверенность после смерти недействительна, обманывала Сергеева сознательно. Ведь своим единоверцам она только во время похорон Прялкина объявила, что тот намеревался распорядиться квартирой в пользу трех нуждающихся семей прихожан. А вот о том, что деньги со счетов мужчины должны были быть разделены между прихожанами, она умолчала, переведя их на собственный счет.
Во-вторых, о том, что доверенность недействительна, ей еще в день смерти Прялкина говорил председатель ГСК, а она, вместо того чтобы проконсультироваться с нотариусом, пошла в банк снимать деньги. А ведь при наличии высшего образования и доступа к интернету выяснить этот вопрос в современном мире – дело двух минут!
Цитата из решения суда: «Характер и направленность действий подсудимой, которая сразу после смерти Прялкина, зная о наличии у последнего наследника (сына), приняла меры по скорейшему распоряжению имуществом умершего, в том числе по снятию денежных средств с вкладов, по убеждению суда, тоже однозначно свидетельствуют о том, что Сергеева достоверно знала о прекращении действия доверенности. При этом, обращаясь в отделения банков, имела при себе паспорт на имя Прялкина, который при организации похорон последнего сознательно не передала в службу ритуальных услуг, чтобы соответствующие изменения не были внесены в базу ФМС».
Довод, что Сергеева долго не могла найти адрес наследника, суд также признал несостоятельным. Ведь она общалась с родственницей умершего, которая была официальным представителем сына Прялкина. Узнать от нее адрес и телефон последнего не составляло труда.
С учетом этих обстоятельств суд квалифицировал действия Сергеевой как мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана, совершенное в крупном размере, а также как покушение на мошенничество. И назначил ей наказание в виде трех лет лишения свободы условно.
Ну а сыну умершего родня вовремя успела сообщить, что на имущество его отца посягают недобрые люди. Не теряя времени даром, тот завел наследственное дело и успел вступить в свои права. Только вот квартиру, которую успели переоформить при жизни отца, пока вернуть не удалось – дело сейчас находится в Ангарском городском суде.