Рубрика
Ангарск и Ангарчане
В Ангарске, как и во всех других городах сраны, началась подготовка к празднованию 75-летия Победы в Великой Отечественной войне. И первыми поздравления и юбилейные медали будут получать жители блокадного Ленинграда и их освободители. Хотя нынешний год для ленинградцев не юбилейный – 27 января исполнится 76 лет со дня освобождения города на Неве от нацистской оккупации.
В преддверии этой даты победы над фашизмом мы побывали в сокровищнице памяти о событиях Великой Отечественной войны – в Ангарском музее Победы. Под стеклами витрин здесь хранятся реликвии, привезенные с мест сражений под Ленинградом. С Пулковских высот и Невской Дубровки были доставлены гильзы артснарядов, пробитые солдатские каски и фляжки, коробки для пулеметных лент, стабилизаторы мин и даже земля с полей кровопролитных битв. Но главные музейные экспонаты – это фотографии, документы и личные воспоминания участников событий 1941-1944 годов, когда на невской земле разворачивалась немыслимая по количеству жертв и проявленному мужеству трагедия. Фототека музея хранит бесценные сведения об ангарчанах – ветеранах войны.
«Стой! Стрелять буду!»
На фронт Мария Поднебесова попала в 1942 году – рвавшейся на войну девушке из Читинской области пришла повестка из военкомата. Новобранцев загрузили в вагоны и повезли на Запад. И чем ближе была линия фронта, тем чаще приходилось отсиживаться по ночам в лесу, вблизи путей – немцы с неба бомбили идущие из тыла наши поезда. Состав остановился на станции Кешевер. Из 78-го запасного полка Марию направили
в 68-й дорожный батальон – вместе с другими женщинами и пожилыми мужчинами она выстилала дороги в окрестностях блокадного Ленинграда. Это нужно было для беспрепятственного прохождения нашей военной техники по болотистой местности. Чтобы гусеницы не вязли в трясине, девчонки пилили и рубили кустарники. Работа была тяжелая – в холоде, сырости и комариных тучах. Только через год Марию Поднебесову зачислили в 16-й авиаполк 14-й воздушной армии, где она выучилась на радиста. В охране тоже приходилось стоять. Там с ней произошел такой случай. «Как-то ночью я охраняла наш бензосклад, – вспоминала Мария Гавриловна. – Вдруг послышался шорох. Как и положено, я крикнула: «Стой! Кто идет?» А в ответ тишина. Я обошла местность, с того места опять донесся шорох. Никто не откликался, тогда я дала очередь по кустам. А наутро там нашли мертвого немца с гранатами на поясе. Наверное, склад хотел подорвать. Получается, я тогда большую беду предотвратила». Командование вынесло ей благодарность и пообещало представить к награде, но орден Славы III степени ей вручили только через 23 года после того случая. Спустя годы после войны Мария Поднебесова признавалась, что на фронте сильнее смерти она боялась попасть в плен. Бывало, что караульных прямо с поста крали и жутко пытали потом.
Весть о победе Мария Поднебесова встретила в Ленинграде. И тот первый праздничный салют в мае 1945 года приняла за бомбежку – испугалась сильно грохочущего в небе фейерверка.
…Динам Ильчевский тоже воевал на Ленинградском фронте и тоже отличился при задержании немецкого диверсанта. Динам родился и вырос в Иркутске, где перед войной окончил курсы радистов. В составе маршевой роты телеграфистов был отправлен на фронт. В Ленинграде их часть оказалась 1 января 1944 года. Вот как он вспоминал об этом: «Полк сибиряков шел по затененным улицам полупустого города, нас окружала тревожная тишина. С Балтики дул ледяной ветер. Тучи низко висели над городом, из-за них все ждали появления вражеских самолетов, прислушивались. Проходя мимо школ, музеев, гостиниц, мы понимали, что сейчас они стали госпиталями. После очередной бомбежки город старались как можно быстрее очистить от завалов, залатать пробитые дыры. Поражал героизм обычных жителей. Нашу группу перебросили по льду в район Ораниенбуама, где формировалась 2-я ударная армия под командованием Федюнинского. Я принимал участие в освобождении Ленинграда в составе 286-го стрелкового полка. 14 января после часового авиаобстрела началось наступление на укрепленный немцами район. В воздухе стоял сплошной гул от разрывов мин и снарядов, летела земля, падали деревья. И люди падали, тогда погибло много моих друзей. Немцы яростно сопротивлялись, но мы выбили их из Гостилиц и других населенных пунктов. Все знали: уже совсем скоро Ленинград станет свободным!»
В ожесточенных боях под Ленинградом Динам Ильчевский был дважды ранен. Дивизионная газета в январе 1945 года описала его подвиг так: «Наш земляк вступил в единоборство с немецкими разведчиками, пробравшимися в расположение советской части». Динам убил одного гитлеровца и открыл огонь по другим. Подоспевшие на помощь товарищи подавили вражеский десант – в плен были взяты 25 фашистов. Дорогами войны Динам Ильчевский прошел по Белоруссии, Польше, Восточной Пруссии.
«Хочу летать, как Чкалов»
До войны Владимир Севастьянов успел закончить Ленинградский техникум соляной промышленности и поступить в окружную Пушкинскую летную школу. 2 июня 1940 года он писал на имя своего командира: «Моя заветная мечта – быть летчиком, таким, каким был могучий сын нашей Родины бессмертный Валерий Павлович Чкалов». А через год он вступил в борьбу с немецкими захватчиками в составе 17-го гвардейского штурмового авиационного полка. Был и ранен, и контужен. В 1942 году Владимира Севастьянова демобилизовали по состоянию здоровья. Сейчас историю его боевого пути по крохам восстанавливают четверо его детей, живущих в Ангарске.
Ангарчанка Александра Майорова во время Великой Отечественной войны носила не летную, а морскую форму. А до нападения фашистов скромная девушка из поселка Константиновка Ярославской области мечтала быть зубным врачом. Но судьба распорядилась иначе – и Шура начала службу в первые месяцы войны в Кронштадте. Ее зенитный полк располагался на острове в бетонно-каменных сооружениях времен Петра I. Первые полгода девушка дежурила на телефоне, а потом работала на коммутаторе. Она самостоятельно выучила азбуку Морзе. За каждым радистом была закреплена винтовка, но основным оружием матроса Балтфлота Шуры была рация. Работали по 12 часов без перерывов. Под обстрелами, во время нерадостных новостей с фронтов. Зато и самую главную весть – о Победе – Шура узнала первой. Это было в Риге. От нее новость разлетелась дружным «Ура!» по полку.
В Ангарск Александра Поликарповна приехала вместе с мужем в 1954 году. Более 30 лет бывшая военная радистка руководила городским отделением связи. Летчик Владимир Севастьянов был первостроителем Ангарска – будучи начальником ОМТС на АУС-16, он встречал на железнодорожной станции Трудовая (рядом с ТЭЦ-10) составы с оборудованием для строящихся АНХК, АЭХК и ТЭЦ. Владимир Степанович неоднократно избирался в городской Совет народных депутатов в конце 50-х годов.
Связистка Мария Пронина после войны трудилась на ангарской швейной фабрике, а снайпер 119-го стрелкового полка – машинистом тепловоза. Ни воспитатели, ни родители воспитанников ангарского детского сада №98 не догадывались, что их милая, добрая няня Нонна Степановна Перетрухина когда-то была одной из самых отважных пулеметчиц во 2-м зенитном полку и награждена орденами и медалями за оборону Ленинграда. Вот такие они, наши ветераны Великой Отечественной войны!
«Дети блокадного города не умели смеяться»
По-разному сложилась в Ангарске и судьба блокадников. В 1941-1943 годах Ольга Пугач работала няней в ленинградском круглосуточном саду №5, где жили дети, чьи родители ушли на фронт. Ее воспоминания об этих ребятишках, о том, как они спасались от авианалетов в бомбоубежищах, а потом вместе эвакуировались по «дороге жизни» из блокадного города, достойна отдельной повести. Сама Ольга Петровна, скромная доярка из Большой Елани, редко вспоминала войну. Однажды она рассказала о пережитом внучке, которая и передала все свидетельства в Музей Победы.
У братьев Зуевых – Виктора и Георгия – во время блокады умерли все члены семьи: дедушка, бабушка, мама, брат, сестра. В 1943 году двух осиротевших мальчишек вывезли из города на барже по Ладоге. Братья попали в разные детские дома в разных городах. Но в 1955 году судьба соединила их в Ангарске.
13-летняя Наталья Пешкова
с 9-летней сестрой тоже остались в осажденном городе без родителей – отец ушел на фронт, мать попала в немецкий плен. «Я ничего не забыла. Помню, как мы жили одни, как страшно было, как сосед съел ребенка своей дочери. Помню, как добрые люди иногда делились с нами едой, как давали нам из жалости ложку крупы. Благодаря этому мы выжили! И ничего не забыли. Ленинград всегда останется в наших сердцах. Хочется, чтобы и потомки знали его таким – разрушенным, голодным, израненным, но сильным, не склонившимся перед врагом!»
Фраза «Дети блокадного города не умели смеяться» тоже принадлежит Наталье Пешковой. Почему-то кажется важным, чтобы нынешние дети непременно знали это…