Рубрика
Ангарск и Ангарчане
Освобождение Ленинграда является одной из самых значимых дат Победы в Великой Отечественной войне. Это произошло 27 января 1944 года. С тех пор минуло 76 лет. Но боль от пережитого не утихает – выжившие в блокаду до сих пор вспоминают о тех годах со слезами на глазах. Всё меньше их остается среди нас. Когда-то в Ангарске проживало около 100 бывших блокадников, а сегодня общественная организация ветеранов-ленинградцев, возглавляемая Светланой Путильцевой, насчитывает всего 24 человека.
И не все из них по состоянию здоровья могут посещать памятные встречи и вечера. Вот и в этот раз 27 января во Дворец ветеранов на торжество, посвященное освобождению Ленинграда, пришло 10 человек. Среди участников не было и Валентины Адамовны Карелиной, вся жизнь которой тесно переплелась с блокадным Ленинградом. Ее освобождение произошло не в январе 44-го, а намного позже – десятилетия спустя. О таких, как она, долгие годы не принято было говорить и писать. Тем важнее хотя бы сейчас рассказать о трагичной судьбе русской немки.
В архиве городского Музея Победы личное дело Валентины Карелиной (в девичестве – Герлиман) одно из самых пухлых: ни подшитых фотографий военной поры, ни рукописных воспоминаний здесь нет – только краткая анкета и многочисленные запросы в разные инстанции, подписанные директором музея Ларисой Давыдовой. В начале 2000-х они направлялись из Ангарска в архивное управление мэрии Санкт-Петербурга, Государственный архив Ленинградской области в Выборге и другие учреждения, располагающие данными о проживавших в Ленинграде во время блокады. След семьи Герлиман в блокадном городе был обнаружен лишь в Главном управлении внутренних дел Петербурга, откуда прислали справку, подтверждавшую, что в марте 1942 года Елизавета Герлиман вместе с пятью детьми (среди которых была и Валентина) была принудительно эвакуирована в соответствии с постановлением Военного совета Ленинградского фронта как лицо немецкой национальности.
Общественная работа музейных работников дала свои результаты – 15 сентября 2004 года Валентина Адамовна Карелина получила статус «Житель блокадного Ленинграда» и соответствующий знак, дающий право на льготы ветерана войны. Эта история по восстановлению исторической справедливости очень заинтересовала нас, хотелось узнать ее из первых уст – от самой Валентины Адамовны. На момент начала блокады ей было 14 лет, и она должна хорошо знать и помнить события того времени. В музее нам подсказали адрес блокадницы и ее домашний телефон. Но трубку взяла не она сама, а ухаживающая за ней дочь. Как оказалось, мы опоздали с расспросами на полгода – последние шесть месяцев Валентина Адамовна прикована к постели, почти потеряла память, ее мучает старческая деменция, она забывает события сегодняшнего дня и давно минувших лет. Дочь же практически не знает подробностей жизни своей семьи в годы войны. «Мать много горя хлебнула в блокаду и после нее, всю жизнь честно трудилась и всё равно была изгоем общества, разговоры об этом сильно мучили ее, мы старались не затрагивать эту тему», – сказала нам женщина.
И всё же постараемся восстановить историю Валентины Карелиной-Герлиман, опираясь на ее анкету ветерана. За короткими строками автобиографии можно разглядеть военную трагедию целого поколения русских немцев, ставших волею судьбы врагами для чужих и своих.
…Немцев в городе на Неве всегда было немало. Петр Первый привлекал иностранных специалистов для строительства домов и судоверфей, обучался у них армейской науке. В ходе правления царя-реформатора выходцы из германских государств были задействованы в торговле, медицине, образовании и даже государственном управлении. Позже эту традицию продолжила Екатерина Вторая. Немецкие колонии располагались практически по всему Поволжью, но особенно много немцев всегда было в Петербурге, где они проживали слободами. Всё изменилось в начале прошлого века – после Первой мировой войны те, кто не порвал связь с родиной, поспешили уехать в Германию. Остальные давно уже не мыслили своей жизни нигде, кроме России. Немецкие семьи, живущие здесь не одно поколение, обрусели, пустили корни, обзавелись хозяйством – о национальной принадлежности напоминали только немецкие фамилии и отчества.
К началу Второй мировой войны в Ленинграде проживало около 10 тысяч русских немцев. И в блокаду им приходилось тяжелее остальных – кроме фашистских обстрелов, голода и холода, каждого из них подстерегала опасность быть объявленным врагом народа и расстрелянным без суда и следствия. Видимо, это и произошло с отцом Валентины Герлиман – в анкете ни слова не говорится о нем, но ведь должен был быть глава у семьи с пятью маленькими детьми (самой младшей дочери Сирьи было всего пять лет)? В анкетных данных Валентина Адамовна указала, что во время блокады погибли братья отца. О своей жизни в оккупированном городе она написала: «Собирали трупы, тушили зажигалки на крышах, расчищали железнодорожные пути от завалов после бомбежек», – в общем, делали всё, чем занимались тогда все трудоспособные блокадники. Но это не спасло семью от принудительной эвакуации.
Выселка неблагонадежных лиц в Ленинграде началась с первых дней войны – ленинградские немцы сразу оказались «на прицеле» у НКВД. 21 августа 1941 года был издан приказ «О выселении из Ленинграда и области социально опасных лиц», к которым были причислены – наряду с другими – этнические немцы и финны. Работавших в Ленинграде немецких ученых, медиков, деятелей культуры не спасали ни заслуги прошлых лет, ни регалии. Чего уж говорить о простом люде с сомнительными фамилиями. Каждый из них был взят на спецучет и подлежал выселению. Почему? Современные чекисты в оправдание своих предшественников приводят факты, что Гитлер делал особую ставку на потенциальную «пятую колонну» внутри СССР. Хотя, как отмечает тот же историк Вадим Мусаев, по уголовным делам за шпионаж, диверсии, вредительство финны и немцы привлекались гораздо реже, чем русские или украинцы.
Однако планам НКВД по выселению всех немцев из Ленинграда до 7 сентября 1941 года помешала блокада – её кольцо замкнуло в городе в том числе и лиц с «неблагонадёжными» фамилиями. Вопрос о депортации был отложен на полгода... Зима 1941-42 годов продемонстрировала, насколько высокой была смертность от голода. В феврале, например, в Ленинграде умирало не меньше 3200-3400 человек в день. Но весной 1942 года, вместо того чтобы сосредоточиться на завозе продовольствия, медикаментов и эвакуации наиболее уязвимых слоёв населения, руководители города вспомнили о немцах. Новое постановление о выселении «социально опасных элементов» Военный совет Ленинградского фронта выпустил 9 марта 1942 года. Депортацию предполагалось закончить до конца марта, вывозя каждый день по семь с половиной тысяч человек. Сначала по железной дороге их доставили на станцию Борисова Грива, а далее на машинах повезли по Ладоге. Семья Герлиман была принудительно эвакуирована 18 марта. И им сильно повезло – после этого в Ленинградской области началось потепление, и многие эвакуировавшиеся утонули. Елизавету Адамовну с детьми отправили в колонию Овцино Ленинградской области, а оттуда этапировали в Красноярский край. Как жила многодетная семья в Сибири – остается только догадываться.
В анкете Валентины Адамовны значится, что в феврале 1943 года она вместе с сестрой была призвана в трудармию. За лаконичными строчками биографии несложно понять весь ужас пережитого. Условия жизни и работы выселенных немцев были порой сложнее, чем в местах заключения. Оказавшись на Крайнем Севере, в непривычно суровых климатических условиях, при неготовности властей обеспечить людей одеждой, жильем и работой немцы были обречены на гибель. Об ужасных условиях жизни и работы немцев в рыболовецких колхозах Красноярского края свидетельствует трагедия станка Агапитово Игарского района, о которой сделала запись в своем дневнике Рута Янкович (1922 г. р.), ссыльная из Латвии, работавшая в Усть-Хантайке. «27.02.43. Усть-Хантайка. Из Игарки (130 км) вернулись три финна, которые туда сбежали. Они рассказали жуткую историю: «Наш путь лежал вдоль правого берега Енисея по льду. На станке Агапитово (45 км) мы увидели палаточный городок, где в 30-местных палатках лежали примерзшие к жердям и подстилке люди, в основном женщины, дети и меньше – старики. В палатках нет железных печек, не видны дрова и вообще признаки жизни массы людей. Обходить все палатки нам было страшно – кругом трупы. И всё-таки мы нашли «живого скелета» и узнали от него, что сюда перед самым ледоставом Енисея на пароходе было доставлено около 500 человек, в основном немцы из Поволжья и Прибалтики. Людям дали только палатки – ни печек, ни труб для них, ни топоров и пил для заготовки дров и, главное, высадили без питания. По сути, людей списали полностью. И вот результат – люди умерли с голоду и замерзли. Мы почти ползком добрались до Игарки и об увиденном в Агапитово сообщили в спецкомендатуру НКВД. Комендант, выслушав нас, спросил: «А есть там еще живые?» Мы поняли из разговора, что спецконтингент, доставленный на станок Агапитово, властью был просто «забыт» и выпал из внимания. По чьей-то халатности погибло около 500 человек».
Удалось ли выжить в спецпоселении детям Герлиман – не известно. После окончания войны режим спецпоселения ужесточился. 26 ноября 1948 года. Президиум Верховного Совета СССР принял секретный указ «Об уголовной ответственности за побеги с мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдаленные районы Советского Союза в период Отечественной войны». За самовольное оставление места жительства человека осуждали на 20 лет каторжных работ. Но демобилизовавшаяся в 1945 году Валентина Герлиман не вернулась в спецпоселение – она была направлена на целину сначала в Улан-Удэ, а затем в Иркутск. В нашем городе она проживает с октября 1959 года – работала на ЖБИ-1 контролером ОТК. Имеет трудовые награды. Официально реабилитирована Валентина Адамовна была только в феврале 1997 года, ну а статус «Житель блокадного Ленинграда» получила спустя семь лет после этого. И вот эту дату можно считать ее личным освобождением из блокады – сначала военной фашистской, а потом блокады несправедливости и бесправия в мирное время. Очень жаль, что сейчас Валентина Карелина (Герлиман) сама не может рассказать о пережитом. Хотелось бы услышать ответы на многие вопросы. Один из них: считает ли она, что принудительная высылка из блокадного Ленинграда в марте 1942 года спасла ее от голодной мучительной смерти?