«Я не хочу жить в приюте! Не хочу и не буду оставаться в социально-реабилитационном центре для несовершеннолетних!» – сказала нам 16-летняя Аня Непомнящая. Она пришла в редакцию вместе со своим классным руководителем, педагогом школы №38 Ириной Лапардиной, с просьбой помочь ей решить вопрос о месте жительства.
Аня не сирота. У нее есть мама и папа. Но мать лишили родительских прав, когда девочка была еще маленькой. С тех пор Аня жила с отцом и братом. Мать проживает в этом же доме, в соседней квартире. Видеться или общаться с брошенными детьми она никогда желания не изъявляла. Ходит мимо, будто не знает их. А с отцом Аня рассталась совсем недавно. По собственной инициативе. Подробности семейного конфликта она не хочет оглашать публично. Говорит, что не могла больше оставаться с отцом в одной квартире. Летом ушла жить к подруге Полине Песцовой. Решила сменить школу, чтобы учиться вместе с Полиной. От имени отца написала заявление в 38-ю и 1 сентября пришла туда на линейку.
«То, что девочка не живет дома, выяснилось случайно, – рассказывает Ирина Ла-пардина. – У нас возник рядовой вопрос к родителям ученицы 10 класса. Я позвонила по указанному в заявлении номеру телефона. Взявший трубку мужчина разговаривал довольно грубо, сказал, что не знает, где живет и учится его дочь. Всё это было очень странно. Я попросила его обязательно прийти в школу для разговора. При личной встрече сразу стало понятно, что ситуация в семье непростая. Девочка не хочет жить с отцом в одном доме, а он не горит желанием заниматься ее воспитанием. Через несколько дней он написал отказ от своих родительских прав и на заседании комиссии по делам несовершеннолетних подтвердил его. Скоро должен состоятся суд по решению вопроса о лишении его отцовства».
Несмотря на такое отношение Геннадия Непомнящего к дочери, инспекторы ПДН заняли его сторону. По крайней мере, так считает сама Аня. «Инспектор Зиборова уверена, что я все придумала, что я на отца наговариваю. Она уговорила меня написать заявление на определение в социально-реабилитационный центр (с 3 декабря Аня определена в СРЦН), пока мать Полины оформляет на меня опеку. Сказала мне, что я в любой момент могу отказаться жить в приюте. Но на самом деле они не позволяют мне этого сделать. Я пыталась отпроситься у директора СРЦН ночевать у Песцовых или у Ирины Геннадьевны, но мне запретили. Сказали, что, если после девяти часов вечера я не появлюсь у них, они объявят меня в розыск и будут считать сбежавшей. Но я не хочу, не могу там оставаться! Мне не нравится там, не нравятся условия проживания, окружающие. Не хочу никого обвинять, но находиться там постоянно можно только от безысходности. А у меня есть выход, есть люди, которые меня любят и поддерживают».
Ситуация в самом деле непростая. Неблагополучными у нас принято называть семьи, где родители пьют и не хотят работать. Отец Ани не подходит под этот стандарт – он непьющий и хорошо зарабатывает. Но он не хочет или не может заниматься воспитанием своей дочери. Аня утверждает, что находиться с ним рядом опасно для нее. Написанное по ее просьбе директором школы заявление было рассмотрено в городской прокуратуре. 9 декабря по нему вынесено постановление: отказать в возбуждении уголовного дела. Прокуратура, ограничившаяся опросом свидетелей и членов семьи, не усмотрела в действиях Геннадия Непомнящего угрозы для несовершеннолетней. И это дало основания подозревать Аню в обмане. Дескать, захотела уйти из дома и наплела с три короба. «Да у нее же на лице все написано!» – позволил себе высказывание один из тех, кто занимался определением ее в приют. А что на нем написано? Желание, что ее поймут, поверят ей, что взрослые выполнят свое обещание. Да, при этом налицо подростковое бунтарство и тяга к независимости. Но ведь это не аномалия в 16 лет!
«Неожиданно для нас возникла сложность с офор-млением семьей Песцовых опеки над девочкой, – рассказывает Ирина Лапардина. – Инспектор Елена Зиборова пришла к ним обследовать квартиру, а дома были только Полина с Аней. Девчонки не сделали уборку, не убрали со шкафа коробки с вещами. И инспектор сделала вывод о ненадлежащем содержании квартиры. После этого у Песцовых с проверкой побывали представители и школы, и отдела опеки – все нормально. Но тот – первый – визит подпортил дело. Я хочу обратиться к Елене Зиборовой с просьбой пересмотреть свое отношение к будущим опекунам. Они берут на себя большую ответственность, взваливают немало хлопот – не надо бить их по рукам. Поверьте, Вера Песцова искренне хочет помочь Ане. Домашнему ребенку очень сложно жить в приюте, девочка не примет эту ситуацию как должное, будет бороться и в результате еще больше навредит себе. А мы с вами вместе должны действовать в интересах несовершеннолетнего, что не всегда означает помещать ребенка, ставшего ненужным родителям, в сиротское учреждение».
Классный руководитель очень переживает за судьбу своей ученицы. Если семье Песцовых будет отказано в предоставлении временной опеки, то Ирина Лапардина готова оформить ее на свое имя. Во время прямой линии с премьер-министром Пути-ным она озвучила сложившуюся ситуацию и готова отстаивать интересы Ани Непомнящей до конца. Через полтора года девушка станет совершеннолетней, но пока нуждается в помощи взрослых.
По факту ее обращения в редакцию мы направили запросы в ОПДН УВД, комиссию по делам несовершеннолетних, управление министерства социального развития, опеки и попечительства по Ангарскому району и намерены следить за развитием событий. Аня надеется, что новогодние каникулы ей разрешат провести в семье, которую она уже считает своей.