Рубрика
Ангарск и Ангарчане
Большую часть своей жизни Лидия Олейникова прожила в Ангарске – сюда в начале 60-х она приехала с двумя детьми, здесь устроилась работать поваром (сначала в квартальском сангородке МСЧ-28, а затем в профилактории «Родник»), тут она во второй раз вышла замуж, родила дочь и получила двухкомнатную квартиру в 94 квартале. А за несколько лет до пенсии Лидия Семеновна и её муж решили отправиться на Север подзаработать денег – и в 1987 году уехали в Надеждинск, где вместе с дочерью устроились работать в нефтеразведочной экспедиции. «Мы хорошо там жили, дружно, – вспоминает Лидия Олейникова. – Работали, строили планы. Нам квартиру большую дали, вскоре у дочери дети народились, жили все вместе. И на пенсию мы с мужем пошли именно в Надеждинске. Однако уезжать оттуда не планировали – климат суровый, зато природа красивейшая и богатая, люди рядом приветливые, надежные, трудяги все, условия жизни хорошие».
Надеждинск не случайно получил свое название. Ему пророчили большую перспективу. Для прибывших строились коттеджи с участками и всяческими удобствами, каких не знали «даже» в районном центре: с центральным отоплением, водопроводом, теплыми ватерклозетами. Вместо фельдшерско-акушерского пункта геологи отгрохали больницу, начиненную вполне современным оборудованием, среднюю школу, детсады, клуб – словом, всё, что нужно для нормальной человеческой жизни. Параллельно с этим возводились мехмастерские, где могли изготовить любую гайку или отремонтировать турбину, строились вертодром и посадочные полосы, гаражи для мощной, приспособленной к таежным условиям техники, и уже в 1980 году экспедиция прочно обосновалась в Надеждинске. А тем временем в разных местах Катангской тайги круглые сутки ревели дизели и бурильные установки рвали недра земли, пробуривая в год до 30 тысяч погонных метров, и почти каждая новая скважина давала нефть, множились месторождения, а люди шли дальше и дальше, уверенные в том, что их работа не может быть напрасной.
Всё изменилось в начале 90-х. Тогда в России всем жилось непросто, а в маленьких населенных пунктах Крайнего Севера – так просто невыносимо. «Этого в двух словах не передать – про нас как будто забыли, бросили на погибель, – говорит дочь Лидии Семеновны Ольга Кушнирук. – Пособия на детей платить перестали, пенсии – тоже, я в семье осталась единственной кормилицей – но было понятно, что и мне скоро платить перестанут. Всё настойчивее стали говорить, что нашу экспедицию будут закрывать. Проводили собрания, составляли списки жителей поселка для организованного переезда на «большую землю». Но с ним всё тянули и тянули, а жить стало вообще не на что. И мы решили уехать…»
Этот переезд больше напоминал бегство – квартиру оставили, из вещей взяли только самое необходимое, погрузили всё в машину и выехали в Усть-Кут. Оттуда добрались до Ангарска. Здесь Ольга с детьми сняла квартиру, а родители поехали в Выдрино, где отцу предложили работу токаря. После его смерти Лидия Семеновна поселилась у дочери, а сейчас живет у внучки – в квартире, за которую Ольга выплачивает ипотечный кредит.
Вот уже больше 10 лет Олейниковы пытаются добиться жилищной субсидии, положенной им как вынужденным переселенцам с Крайнего Севера. «Есть Федеральный закон №125 «О жилищных субсидиях гражданам, выезжающим из районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей», принятый в нашей стране в 2002 году, но сейчас он фактически не действует, – говорит Ольга Кушнирук. – Более-менее организованный выезд из Надеждинска был организован в 1999-2000 годах. Тогда из федерального бюджета были выделены деньги, чтобы оставшиеся в поселке люди могли уехать оттуда. Знакомые нам рассказывали, что после 2000 года там находилось не более 10 человек – в основном охотники, которые в тайге соболя добывали, чем и кормились. Им, видимо, и дали квартиры в городах. Мне на заседании в Кировском суде судья так прямо и сказала: «надо было до этого времени как-то жить, держаться». Только как? Соболей бить, чтобы родителей-пенсионеров и двух маленьких детей прокормить?»
В суды Олейниковы пошли от безысходности – 85-летняя Лидия Семеновна была уверена, что судья вникнет в ее справки о трудовой деятельности, ознакомится с выписками, выданными Подволошинской администрацией, где говорится, что ее квартира в Надеждинске состояла на балансе Преображенской нефтегазоразведочной экспедиции и в момент отъезда была сдана предприятию. Но судьи, как и чиновники Министерства социального развития, опеки и попечительства, обратили внимание на другие факты: что северного стажа у пенсионерки всего несколько лет и что в 2000 году она и ее семья не значились в списках жителей Надеждинска.
«Я сама убедилась, что одни и те же законы все читают и трактуют по-разному, как им удобно, – говорит Ольга Кушнирук. – В статье 1 ФЗ №125 действительно говорится, что на субсидию могут претендовать те, кто отработал на Севере не менее 15 лет. Но в той же статье указано, что в отношении граждан, выехавших из населенных пунктов, закрывающихся в соответствии с решениями органов государственной власти, стаж работы на Крайнем Севере не учитывается. Неужели в соцзащите не смогли дочитать статью до конца? Нет, конечно, просто им «невыгодно» видеть это продолжение. Вот приняли бы они решение в нашу пользу, а где средств взять на исполнение этого решения, из какого бюджета? Потому и ищут уловки-лазейки, чтобы отказать. А мама плачет постоянно и вспоминает, как хорошо они жили с отцом на Севере и даже представить не могли, что всё так закончится… В 2010 году мы нанимали адвоката для защиты своих прав в суде, отдали за юридическое сопровождение 70 тысяч рублей, но в итоге наш Ангарский суд отказал в удовлетворение исковых требований, а Иркутский Кировский районный суд пока вообще оставил дело без рассмотрения из-за… моего отсутствия на заседании. Хотя мы были там вместе с адвокатом, и на пропускном пункте в суде есть соответствующие отметки. В итоге адвокат сказал, что это было сделано специально, чтобы я смогла продолжать судебное отстаивание своих прав. Мама после этого ездила в Москву, была в приемной президента, оставила там свое обращение. Пришел ответ: «Вы имеете полное право обратиться в суд». Право имею, но денег на адвоката не имею. А делать это самостоятельно, без юридической поддержки, не вижу смысла – пустая трата времени и нервов. Вот и выходит, что всю жизнь работавшая не покладая рук моя мама на старость лет осталась без жилья. И мы вместе с ней».
Почему не исполняется федеральный закон? В наше время этот вопрос можно отнести к разряду риторических. Нет денег – нет законности. В одночасье исчезают не только гражданские права, но и целые населенные пункты, а вместе с ними – прошлое многих людей. На карте современной России больше нет Надеждинска – лишь на снимках со спутников можно разглядеть белые пятнышки на правом берегу реки Нижняя Тунгуска, вблизи села Подволошино. Это развалины некогда процветавшего поселка нефтеразведчиков, где тридцать лет назад жили и работали более 3 тысяч человек, о которых последние десятилетия власть предпочитает не вспоминать…