– Сань, просто его время пришло...
Я отрешенно смотрел на лампу, стоящую на столе. Ещё недавно Джек был жив. Я только что вернулся с небольших каникул, которые устроил сам себе: отметился у врача, получил рекомендацию посидеть дома и благополучно свалил к отцу в соседний город. Хотя было начало зимы, но два немного безбашенных человека в любое время года найдут, чем заняться. Брат встретил меня с каким-то напряжённым лицом. Я заметил это ещё в такси, но не стал спрашивать, что случилось. В животе появилось ощущение, всегда сопровождающее тревожное ожидание.
С таксистом расплатился я. Брат, казалось, даже не заметил выжидающего взгляда водителя. У подъезда нам встретился Назар, сосед сверху, он быстро пожал нам руки, зачем-то хлопнул по плечу...
– Когда он умер? – я, наконец, нарушил молчание.
– Вчера...
– Где вы его похоронили?
Брат посмотрел в окно.
– За гаражами... Хочешь сходить?
Я покачал головой.
– Нет, я тебе верю.
На следующий день я поднялся очень рано, собрался и вышел на улицу. Нужно было успеть дойти до Ефимыча, местного слесаря-самоучки. Жил он недалеко, буквально через два дома. В его подъезде, как всегда, плохо пахло. Cам Ефимыч хоть и выпивал, но вёл себя порядочно и чистоту уважал. Но его соседи... Выходцы из каких-то соседних стран не уважали, наверное, вообще ничего.
Я постучал в дверь.
– Кто там?
– Это я, Ефимыч.
Он открыл. Лицо недовольное, опухшее, наверняка, после вчерашнего.
– Чего надо?
– Ефимыч, у тебя есть лопата?
– А зачем тебе?
– Надо, Ефимыч, очень прошу.
– Счас...
Ефимыч скрылся за дверью. Послышалось звяканье перебираемых инструментов. Дверь открылась снова, Ефимыч сунул мне обычную штыковую лопату, ручка её была тщательно отполирована, на лезвии ни пятнышка ржавчины.
– Вернуть не забудь!
Ефимыч закрыл дверь.
Я вышел на улицу. Подумав, направился в сторону дальней от нашего дома мусорки. Во втором по счету баке находился Джек... Он был завёрнут в старый холщовый мешок. Я вытащил его из бака, преодолевая отвращение, положил на снег. На Джека было страшно смотреть. Нет, это не он, просто закоченевший кусок мяса, но этот кусок мяса двенадцать лет хранил в себе душу, преданнее которой я не знал. Нужно было оказать ему последние почести.
Я взял мешок с телом и отправился в небольшую рощу неподалёку, что находилась за гаражами. Земля была очень твёрдой – давали о себе знать первые заморозки. Часа за три я выкопал яму в полметра глубиной и решил, что этого достаточно. Положил туда Джека, засыпал землёй и снегом...
В подъезде Ефимыча отирался один из нерусских.
– Э, зачем собаку тащил, а? Кушать, наверно?
Я сильнее сжал лопату и посмотрел на него.
– Слушай, не заводись, э? Кушай сколько влезет, сам люблю!
Он скороговоркой выпалил это и поспешил выйти вон.
Ефимыч открыл дверь.
– Думал, ты его убьёшь...
Я молча сунул лопату Ефимычу и пошёл домой.
Брат встретил меня с напряжённым выражением лица.
– Сань, ты где был?
Я рассеянно посмотрел на лампу, которая стояла на столе, потом сел на пол, подтянул под себя ноги. Опустил голову.
– Саня, что случилось? Где ты был?
Я посмотрел на брата. Потом, не вставая, стянул с себя пуховик. Ответил, глядя на лампу:
– Я сходил... Навестил Джека...
Александр Андреев,МОУ «Ангарский лицей №1», группа 2.1 с/л (10 «а» класс)