Родители 12-летнего Максима Смольникова отстояли в суде право сына на обучение в школе
Только надо сразу уточнить – на обучение, рекомендованное медико-педагогической комиссией, с обязательной разработкой специальной индивидуальной программы развития. Потому что речь идет об особенном ученике, имеющем инвалидность. Тем важнее создать для него подходящие условия обучения и адаптированную образовательную программу. А вот этого, как считают родные Максима Смольникова, сделано не было. И факт нарушения прав сына они смогли доказать в суде.
Инклюзивное образование в Ангарске – пиар и правда
Если вы с первых строк поняли, что эта статья посвящена проблеме обучения детей с инвалидностью, и решили, что вас это не касается, значит, вы счастливый родитель здорового ребенка. Но есть и другие семьи, которым судьбой уготовано растить и воспитывать детей с ограниченными возможностями здоровья. И все возникающие проблемы, в том числе школьного образования, они вынуждены решать в одиночку. Потому что социальная поддержка государства часто мнимая – громко заявленная, но реально не действующая. Вот как это происходит на примере записи детей-инвалидов в школы в нашем городе.
Формально всё очень неплохо. Официально в Ангарске обучением ребятишек с особенностями развития (а таких в нашем городе около 500 человек) занимаются в коррекционной школе №1 (на базе школы-интерната №7) и в общеобразовательной школе №6 с возможностями инклюзивного образования. В других ангарских школах тоже берут на обучение детей-инвалидов с сохранным интеллектом, территориально прикрепленных к образовательному учреждению. Чаще всего такие ученики находятся на индивидуальном домашнем обучении – несколько раз в неделю к ним приходит учитель и проводит непродолжительные занятия. Об уровне этой формы обучения и родители, и педагоги часто спорят. При этом фактов успешного окончания школы и поступления в профессиональные образовательные учреждения с возможностью дальнейшего трудоустройства очень мало. Главным недостатком этого формата является изолированность ребенка от общества – по сути, он не покидает пределов своей квартиры, не общается со сверстниками, ведет замкнутый образ жизни и в будущем обречен на пожизненное сопровождение близких. Именно поэтому родители детей-инвалидов всячески стараются избежать домашнего обучения. Как вариант – ребенок может учиться по очной форме, то есть посещать уроки с классом здоровых детей. Но это тоже случается крайне редко, потому что в муниципальных общеобразовательных школах часто нет условий и персонала для работы с детьми-инвалидами: нет доступной среды для передвижения по зданию на инвалидной коляске, двери в кабинеты узкие, нет специалиста, который может давать учебный материал ученику с нарушениями слуха или зрения. Так что даже если поначалу такой ребенок начинает посещать школу, то потом он сам, его родители и учителя понимают, что таким образом учиться в течение 9-11 лет невозможно. И инвалид переходит на домашнее обучение, выпадая из социума и лишая себя возможности быть полноправным членом общества во взрослой жизни.
Самое лучшее – определить ребенка в специализированный класс. Кроме коррекционной в Ангарске такие классы набирает школа №6, показавшая очень хорошие результаты по работе с детьми-инвалидами. Выпускники позапрошлого года блестяще сдали ЕГЭ и поступили в вузы и техникумы. Ангарскую «шестерку» считают одной из лучших школ области с опытом инклюзивного образования. Проблема в том, что набор в первые классы, имеющие статус специализированных, здесь проводится раз в четыре года. И дети, не попавшие по возрасту в этот поток набора, вынуждены либо ждать от года до трех лет своей возможности учиться тут, либо уходить всё на то же бесперспективное домашнее обучение. Набор детей в коррекционную школу тоже сильно ограничен. Вот и получается, что формально по линии управления образования проблем в этой сфере нет (все дети каким-либо образом обучаются школьным наукам), а реально за бортом полноценного образования остаются десятки детей-инвалидов. Для чиновников это статистика, для семей – настоящая беда. И каждый сам вынужден решать, как и с какой перспективой учить своего особенного ребенка.
СИПР для Максима
12-летний Максим Смольников попал как раз в те «возрастные ножницы» набора в специализированный класс школы №6. То есть, когда ему надо было идти в 1 класс, здесь такого класса не набирали. А он так ждал школьных занятий, так готовился к ним!
«В первый класс мы были записаны в школе №19, по месту жительства, – рассказывает Людмила Смольникова. – Обучать ребенка в инвалидной коляске там не было возможности, и нас перевели на домашнее обучение. По вторникам и пятницам к Максиму приходил учитель. А сын каждый день просыпался с вопросом: «Когда мы пойдем в школу?» Никогда – так за нас определили чиновники. Я с этим мириться не хотела. Хотелось, чтобы мой ребенок учился в коллективе, чтобы вместе со школьными науками получал навыки социализации. Тем более у меня на руках было заключение психомедикопедагогической комиссии (ПМПК) с рекомендацией обучения Максима в классе по адаптированной основной общеобразовательной программе. Мы были наслышаны о впечатляющих результатах образования в школе №6 и специально поменяли место жительства, чтобы попасть в эту школу. Чего стоило зачисление в эту школу – отдельный разговор. В итоге Максима приняли во 2 класс, но в реальности это оказалось то же самое индивидуальное обучение по сокращенной программе, только не дома, а в стенах школы».
По словам Людмилы Смольниковой, она каждый день привозила сына в школу к первому уроку, а уже в 10 часов их отправляли домой. С ним работал один учитель. При этом ни уроков музыки, ни занятий адаптивной физкультурой у него не было.
«Согласно заключению ПМПК, Максим должен обучаться по адаптированной программе для детей с ограниченными возможностями здоровья по варианту 6.4 с обязательной разработкой специальной индивидуальной программы развития, так называемой СИПР, – говорит мама мальчика. – Но на деле не было никакого учета особенностей моего ребенка при организации его учебы. Мне сделали одолжение, записав сына в школу «не по плану» образовательного учреждения, но больше ничего для нас делать не собирались. Конечно, Максиму нравились и эти непродолжительные уроки – он был счастлив, что сбылась его мечта о школе. Но я-то понимала, что никакого результата такое обучение не принесет. Просила администрацию школы ознакомить меня с СИПР, но мне отказались дать копии программы, я смогла лишь перефотографировать ее из рук завуча».
Все эти события происходили в 2018-2019 учебном году. Уже тогда консультировавшая семью Смольниковых юрист Адвокатской палаты г. Москва Валентина Фролова указала на явные нарушения прав ребенка-инвалида на доступное полноценное образование. А в начале прошлого учебного года она настоятельно рекомендовала подавать иск в суд. «Максим радовался, что наконец-то наступило 1 сентября, но долгожданные после каникул школьные занятия для него не начинались, – рассказывает Людмила Викторовна. – Педагоги молчали, вызова на уроки не было. Я начала сама звонить в школу, однако мне не давали точного ответа. И тогда я поняла, что Максима не ждут в школе, он там лишний ученик, что в нынешнем учебном году ничего не поменяется – в лучшем случае будут опять эти формальные короткие уроки, не имеющие ничего общего с разработкой учебного процесса по СИПР».
О том, что подан иск в суд по факту нарушений, допущенных при разработке специальной индивидуальной программы развития ребенка, Смольниковы сами сообщили администрации школы. По словам Людмилы Викторовны, с того момента образовательный процесс ее сына значительно поменялся. Нет, он по-прежнему учится индивидуально, а не в классе. Зато продолжительность занятий возросла, появились уроки музыки, теперь с Максимом работают и логопед с дефектологом. Всё это не повлияло на решение семьи ребенка-инвалида отстаивать свою правоту в суде.
Руководство образовательного учреждения против претензий Смольниковых возражало. На судебном заседании директор школы №6 Инна Морозова сказала, что ее школа впервые обучала ребенка по СИПР и что отдельные недостатки программы не свидетельствуют о получении Максимом Смольниковым образования низкого качества – проведенный по результатам учебного года мониторинг показал положительную динамику в знаниях ученика. Но суд учел экспертную оценку ГБОУ «Центра лечебной педагогики и дифференцированного обучения», выявившего все нарушения учебной программы. По мнению специалистов, СИПР не соответствует требованиям ФГОС, психолого-педагогическая характеристика не позволяет полностью оценить зону ближайшего развития ребенка и вызывает неопределенность в обоснованности содержания обучения (отсутствует оценка самостоятельности в самообслуживании, передвижении, особенностей общения с окружающими, не отражена потребность в уходе и присмотре), индивидуальный план не содержит предмета «адаптивная физкультура», нет четкой структуры программ учебных предметов. Суд удовлетворил исковые требования семьи Максима Смольникова, признал бездействие МБОУ «СОШ №6» – невыполнение обязанности по разработке качественной СИПР – нарушающим права ребенка на образование и взыскал с образовательного учреждения в пользу истцов 5000 рублей компенсации морального вреда. Это решение было вынесено Ангарским городским судом 20 июля 2020 года.
«Нам очень помогла московский адвокат Валентина Фролова, имеющая большой опыт в такого рода делах и сотрудничающая в сфере защиты прав детей-инвалидов со столичной общественной организацией «Перспектива», – говорит Людмила Смольникова. – Она специально приезжала к нам в Ангарск для участия в процессе, готовила запросы и все судебные документы. Что дает такое решение суда? Уверенность, что в будущем Максим будет обучаться по грамотно разработанной учебной программе».
В надежде на понимание
Дети-инвалиды рождаются в разных семьях – благополучных и не очень, малообеспеченных и состоятельных, у бизнесменов, спортсменов, учителей. Людмила Смольникова – педагог. Она прекрасно понимает, как важно на этапе начального обучения заложить основы школьных наук и социализации в ребенке. А потому готова отстаивать права своего сына на образование и учить этому других. Два года назад она создала общественную организацию «Притяжение», объединившую родителей здоровых и «особенных» детей. Специально для развития и общения ребятишек активисты устраивают праздники, тематические мероприятия, социальные акции, занимаются музыкой, рисованием, прикладным творчеством, спортивными играми. Сейчас Людмила Смольникова совместно с администрацией готовится к проведению «круглого стола» по проблемам родителей детей с ограниченными возможностями здоровья, которое запланировано на сентябрь.
«Что будем обсуждать? Всё, что волнует наши семьи, в том числе проблемы образования детей, – говорит она. – Почему каждый остается со своими бедами один на один? Почему у нас нет социального сопровождения семей с момента рождения ребенка-инвалида? Я помню, какой это стресс был для меня. Словно землю из-под ног выбили, будто я попала в другую реальность. В себя пришла, когда Максиму был уже год. Начала думать, как жить, как развивать и учить ребенка, как готовить его к самостоятельности. Делала это путем проб и ошибок. И такой тернистый путь проходят все родители детей-инвалидов. А некоторые просто опускают руки, и тогда их ребенок обречен. Нельзя отчаиваться, нельзя думать, что ты никому не нужен и никто не поможет. Стучите во все двери, идите за помощью в общественные организации, бейтесь до победного за своего ребенка! Только с таким настроем можно помочь ему и себе! Да, у нас нет единого, хорошо разработанного алгоритма, как получать социальную помощь от государства (пособия, льготы, жилье), как записать ребенка-инвалида в детский сад и школу. Но мы подсказываем друг другу, помогаем дельным советом. И «круглый стол», надеюсь, станет площадкой для обмена опытом и для поиска решения самых острых проблем. К сожалению, у семей, воспитывающих детей с инвалидностью, их немало».