Семье умершей от ковида фельдшера «скорой помощи» отказали в выплатах
«Скорая»! Слушаем вас. Что случилось?» – ее голос более двадцати лет слышали по телефону звонившие по номеру 03 ангарчане. Любовь Силютина проработала фельдшером по приему вызовов и передаче их выездным бригадам 23 года 10 месяцев, а до этого еще два десятка лет сама ездила на вызовы к больным. Общий трудовой стаж работы Любови Николаевны на Ангарской станции скорой медицинской помощи – без малого 42 года. Знакомые и друзья вспоминают, что она всегда и ко всем спешила на помощь, и не только на работе. А вот ей самой никто не смог помочь справиться с болезнью. Почти месяц коллеги Любови Силютиной боролись за ее жизнь в реанимации ковидного госпиталя, но победить инфекцию не смогли. Она умерла 21 ноября 2020 года, за месяц до своего 61-летия.
И теперь ее родным приходится доказывать, что смертельный вирус убил ее при исполнении служебного долга.
Пандемия пришла в Ангарск с полугодовым «опозданием» после официально объявленного в марте режима повышенной готовности к ЧС в нашем регионе. Со второй половины сентября стало понятно, что медицинские учреждения города не справляются с потоком больных. Нагрузка на персонал станции «03» возросла более чем в два раза – за сутки в «скорую» поступало до 450 вызовов, и срок ожидания бригады мог доходить до 15-20 часов. Ситуацию усугубляло то, что среди врачей и фельдшеров станции тоже было немало заболевших коронавирусом. За смену из строя выбывало несколько бригад – к больным на дом просто некому было ездить. Трубка в руках диспетчера Любови Силютиной становилась раскаленной от непрекращающихся звонков и просьб о помощи. А 11 октября она поняла, что сама заболела. «Мама была на работе до последнего – о плохом самочувствии сообщила, когда уже температура стала высокой, а ноги дрожали от слабости, – вспоминает сын Любови Николаевны Алексей, тоже в ту пору работавший на «скорой». – Первые несколько дней на больничном лечилась дома, ждала результатов анализа на коронавирус. Он оказался положительным. А болезнь развивалась стремительно – 18 октября маму госпитализировали с признаками вирусной пневмонии сразу в реанимацию ковидного госпиталя в Сангородке».
По словам Алексея Силютина, с матерью он разговаривал по телефону каждый день – правда, недолго, по несколько минут, потому что ей было трудно дышать и говорить. Но она никогда не жаловалась на самочувствие, говорила, что у нее всё хорошо. О реальном положении дел сын узнавал через знакомых медиков – и вот их рассказы были совсем нерадостными. Состояние больной характеризовалось как тяжелое и требовало кислородной поддержки. Она постоянно находилась в реанимации, где каждый день умирали люди. Дошло до того, что кто-то из коллег поставил возле кровати Любови Николаевны перегородку, чтобы она не видела, как рядом с ней упаковывают трупы скончавшихся пациентов. Когда ее состояние ухудшилось, больную подключили к аппарату искусственной вентиляции легких и ввели в искусственную кому. Больше в себя она не пришла. В причинах смерти Любови Силютиной указана коронавирусная инфекция и целый ряд сопутствующих заболеваний и осложнений.
«Минувшая осень стала настоящим испытанием для всей нашей семьи: мама в тяжелом состоянии лежала в больнице, видеться с ней было невозможно, следом коронавирусом заболел отец, потом моя сестра, – рассказывает Алексей Силютин. – Маму мы похоронили 26 ноября. Спасибо всем, кто поддержал нас в тот момент: было правда очень сложно. Но мы и подумать тогда не могли, что на этом беды не закончатся».
Семье Силютиных отказали в социальных страховых выплатах, положенных в случае смерти медицинского работника от коронавируса. Что это за выплаты? Любая работа, связанная с повышенным риском для жизни и здоровья, требует страхового обеспечения. У медработников и до ковида профессиональных рисков хватало, а нахлынувшая пандемия принесла опасность инфицирования при любом, даже очень скоротечном контакте с больными. В первые месяцы медицинский персонал всех лечебных учреждений города работал в условиях дефицита тестов, лекарств, экипировки, койко-мест, а самое главное – достоверных знаний о новой инфекции и ее последствиях. Как говорится, на свой страх и риск. Это было оценено только в мае 2020 года – президент подписал Указ №313 «О предоставлении дополнительных страховых гарантий отдельным категориям медицинских работников». Согласно этому документу, в случае смерти медика от коронавируса при исполнении им трудовых обязанностей его родственники вправе получить единовременную страховую выплату в размере 2 миллиона 752 тысячи рублей. Но с одной существенной оговоркой: выплаты назначаются в связи со смертью медработника, непосредственно работавшего с пациентами, больными COVID-19. А Любовь Силютина к пациентам не выезжала. Инфекция сама приезжала к ней на руках, ногах, защитных костюмах, чемоданчиках с лекарствами, карточках с историей болезни – на всём, что на станцию привозили бригады, возвращавшиеся с выездов к пациентам с явно или не явно выраженными признаками болезни. В санитарно-гигиенической характеристике, выданной управлением Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Иркутской области, указано, что предположительным временем заражения Любови Силютиной можно считать период с 25 сентября по 7 октября. В это время коронавирус был клинически подтвержден у четырех ее коллег: все – сотрудники выездных бригад, все – с вирусными пневмониями. В связи с этим сделан вывод, что Любовь Николаевна имела подтвержденные рабочие контакты с заболевшими COVID-19. Проблема только в том, что они сами были медиками, а не пациентами, а значит, причинно-следственная связь основного заболевания (коронавирус, ставший причиной смерти) с профессиональной деятельностью не установлена – такой вывод сделала экспертная комиссия ФГБНУ «ВСИМЭИ» (клиники профзаболеваний в 12а микрорайоне), готовившая медицинское заключение для Фонда социального страхования. На основании этой бумаги семье умершей, работавшей фельдшером службы «03», и было отказано в выплатах.
«Поначалу я вообще не мог ни от кого добиться никаких заключений и характеристик, получил отказ в выплате – и всё, – говорит Алексей. – И тогда решил рассказать о нашей ситуации в интернете – история сразу получила широкую огласку и отклики полетели со всей страны. Оказалось, что в разных городах страны есть факты, когда семьи умерших от коронавируса медиков не получали гарантированных президентским указом выплат. Чиновники от медицины находят для этого сотни разных причин ради экономии страховых бюджетов. Зато после моих постов в соцсетях мне на руки начали выдавать требуемые документы. И в каждом из них одно и то же: мама не лечила больных коронавирусом, а потому ее заболевание не связано с профессией».
Представитель межрегиональной профсоюзной организации работников здравоохранения «Действие» Татьяна Шульга считает такое толкование обстоятельств смерти Любови Силютиной формальным и крайне несправедливым.
«Все прекрасно понимают, что Любовь Николаевна заразилась на рабочем месте, которое в разгар пандемии она практически не покидала, – говорит Татьяна. – На Ангарской станции скорой медицинской помощи нет даже отдельной раздевалки для бригад, выезжающих на случаи коронавируса. Риски инфицирования там колоссальные! Кстати, вирус фельдшер по вызовам Силютина могла и от пациента подхватить – как и другие работники станции, она каждую смену проводила освидетельствование водителей городских предприятий, обращающихся за этой услугой на «скорую» перед рабочими выездами. Но ведь никто не искал этого «нулевого пациента» – отделались формальной характеристикой рабочего места и должностных инструкций. Я советую семье Силютиных использовать все правовые возможности в отстаивании своих прав – вплоть до обращения в Верховный Суд. Мы уже направили обращения в прокуратуру и следственный комитет, а также в приемную Президента РФ. Требуем проведения независимой экспертизы всех обстоятельств этого дела. Нельзя толковать законы только в угоду экономии страховых бюджетов».
«Некоторые пишут под моими постами в интернете: «Вами движут корыстные цели, только выплат хотите», – говорит Алексей Силютин. – Но тех, кто призывает добиваться справедливости, больше. Мама всю жизнь медицине отдала, спасению чужих жизней, Ангарская станция скорой медицинской помощи – единственное ее место работы. Ее трудовая книжка исписана благодарностями, поощрениями, наградами, да так, что вкладыш пришлось вклеивать. Она была на своей работе, пока силы не оставили ее и она не начала задыхаться. А после смерти выяснилось, что ее болезнь не имеет отношения к профессии. Ее любимым внукам, которые сейчас при виде любой женщины в белом халате начинают звать бабушку, я непременно расскажу, как всё было на самом деле…»