26 апреля исполнилось 35 лет со дня одной из крупнейших техногенных катастроф прошлого века. Авария на четвертом блоке Чернобыльской АЭС изменила судьбы десятков тысяч людей – тех, кто жил в городах и селах вблизи атомной станции, и тех, кто приехал туда предотвращать дальнейшее распространение радиации. В разное время на аварийной ЧАЭС работали 6000 ликвидаторов. В 1986 году для устранения разрушительных последствий аварии в Чернобыль было отправлено около 2000 ангарчан – специалистов местных предприятий: АЭХК, АУС, института биофизики. Сегодня в Ангарске проживают 226 участников тех событий.
В минувший понедельник во Дворце ветеранов «Победа» они собрались, чтобы еще раз вспомнить то, что им довелось пережить 35 лет назад. 60-летний Анатолий Шуткин был одним из тех, кто работал вблизи взорвавшегося реактора в первые месяцы после катастрофы. «Я тогда трудился водителем автобазы №1 в
АУС-16, – рассказывает Анатолий Владимирович. – 25 лет, семья, супруга ждала второго ребенка – жизнь только начиналась. Почему не отказался от служебной командировки в Чернобыль? Коммунистом был, хотелось быть полезным. У людей беда случилась, надо было помочь. О радиации мы тогда знали немного. Но в Ленинграде, куда нас, четверых водителей со стройки, в мае экстренно отправили учиться на операторов бетононасосной установки, объяснили кое-что про опасность радиационного заражения. И всё равно увиденное в Чернобыле шокировало: то, что выплеснулось из реактора, выжигало металл, землю, деревья, людей. И мы должны были остановить это – заливали бетоном всё вокруг возле поврежденного блока, готовили площадку под возведение саркофага. Фонило там так, что непрерывно работать можно было не больше двух часов. Потом я уходил в укрытие, а на мое место садился сменщик. После работы мы сдавали машину для химобработки, снимали с себя одежду, принимали холодный душ, переодевались во всё новое и уезжали на отдых – лагерь наш находился более чем в ста километрах от Чернобыля. Это было летом 1986-го. Народу тогда на ЧАЭС было не счесть – ликвидаторы прибывали изо всех уголков страны. Военных тоже было много. Мы видели, как совсем молоденькие солдатики ели спелые яблоки – плоды перезревали на ветках, наливались соком и падали прямо в руки. Наверное, командир говорил им, что в «зоне» ничего нельзя трогать, но молодежь разве слушает?.. Там было опасно пить, есть, дышать, даже просто находиться лишнюю минуту. Заходя в «зону», работали очень быстро, не задерживая друг друга. Постоянно ходили поливальные машины, прибивающие водой радиоактивную пыль, чтобы она в воздух не поднималась. На дорогах поэтому всегда было сыро и грязно. Однажды мне довелось своими глазами видеть, как губительно действует радиация. Мой коллега наступил на небольшой камешек, ничем не отличающийся от других лежавших на земле. Мы сразу поняли, что произошло нечто из ряда вон выходящее: человека стало тошнить, рвать – это первый признак сильного облучения. Подбежали дозиметристы, врачи, пострадавшего увезли на «скорой». О его дальнейшей судьбе я ничего не знаю. Позже мы еще не раз слышали о таких «сюрпризах» реактора – он подкидывал смертельные графитовые камешки ликвидаторам».
В Ангарск Анатолий Шуткин вернулся в конце августа, вновь устроился работать в АУС. Там трудился до 2000 года, а затем еще 19 лет – водителем автобуса в АНХК. Поначалу он не связывал плохое самочувствие с работой в Чернобыльской зоне – открывшийся через месяц после возвращения домой бронхит перешел в хронический, спустя некоторое время у него обнаружили опухоль в почке, пришлось ложиться на операцию. «Я уже много лет живу с одной почкой, перенес три инфаркта, – говорит он. – Среди тех, кто работал возле ЧАЭС, здоровых нет. Да и вообще многих уже нет... Из четверых водителей управления строительства, отправленных в командировку, остался только я. А у меня доза облучения была самая большая. Так что часть Чернобыльской беды есть и во мне – нет-нет да и напомнит о себе болью».
К годовщине трагедии проживающие в Приангарье ликвидаторы последствий аварии на ЧАЭС, которые перенесли лучевую болезнь, согласно специальному указу губернатора получили по 25 тысяч рублей. Таким, как Анатолий Шуткин, не имеющим инвалидности, положено по 10 тысяч рублей единовременной выплаты. А еще ангарским «чернобыльцам» нужно выкупить юбилейные медали – награжденные сами оплачивают этот знак общественного признания своих заслуг перед человечеством. На одной из сторон медали, учрежденной к 35-летию ликвидации аварии на ЧАЭС, выбито посвящение: «За мужество, милосердие, память».