С момента, как Германия без предупреждения атаковала советскую границу, положив начало одной из самых кровопролитных кампаний в истории, прошло уже восемь десятилетий. В историю страны вписаны 1418 дней и ночей, отступления и потери, миллионы жертв и победа, которую называют «праздником со слезами на глазах».
К сожалению, в нашем городе осталось совсем немного свидетелей Великой Отечественной войны, которые смогли бы рассказать в том числе и о её первых днях. Выгнав фашиста с нашей земли, эти люди, не жалея сил и здоровья, трудились, восстанавливали народное хозяйство, строили Ангарск… Мы помним о подвиге всех фронтовиков и тех, кто ковал Великую Победу в тылу. В Книге памяти Иркутской области нашли отражение некоторые рассказы ангарских ветеранов о событиях лета 41-го. Из повествований следует, что застали войну эти люди в разных уголках страны...
• • •
Из воспоминаний Милинтины Александровой: «... В июне 1941-го мне исполнилось восемнадцать, я приехала в Ветлугу (прим. – Нижегородская область), чтобы встать на воинский учет. Тогда со мной на фронт уехали еще двадцать пять девчат, отправленных по комсомольскому набору. Мы прибыли на станцию Урень и поселились в землянках посреди леса. Неожиданно к нам поступил приказ: отправиться санитарками в прифронтовую полосу. Приехали в какую-то полуразрушенную деревеньку, где стояла палатка с красным крестом. Рядом было хлебное поле. Где-то за горизонтом слышался грохот канонады, оттуда на подводах везли раненых. Лекарств не было, перевязочных материалов не хватало. Мы стирали окровавленные бинты и снова пускали их в дело. От вида крови, от криков и стонов раненых, которых оперировали без наркоза, меня с непривычки тошнило. Через некоторое время меня отправили на склад выдавать вещи и продукты для 30-й армии. Происходило это уже в Калининской области осенью 1941 года. Доводилось принимать участие в боях под Ельней, Ржевом, недалеко от Москвы. Однажды военачальник, увидев меня среди бойцов, приказал: «Женщин с передовой убрать! Они нам после войны пригодятся!»
• • •
Из воспоминаний Геннадия Даркова: «В первые дни войны я, работник Наркомата финансов РСФСР, подал заявление на вступление в народное ополчение и был принят в истребительный батальон Коминтерновского района. Все ждали хороших вестей с передовой, но наши войска продолжали отступать! Навсегда запомнил я 22 июля – в этот день произошел первый массированный налет вражеской авиации на Москву. После обеденного отдыха наши бойцы, как обычно, занимались чисткой оружия. И вдруг зловеще завыли сирены, заревели заводские гудки, и из всех репродукторов, установленных на улицах и площадях столицы, раздался взволнованный голос Левитана: «Граждане, воздушная тревога! Внимание, воздушная тревога!» Как только замолкло радио, в Москве наступила тишина. А потом над городом стал слышен гул самолетов, взрывы, грохот нашей артиллерии. Мы в тот день занимались тушением пожаров – Москва горела после авиационного нападения. Позже такие налеты стали регулярными. Но мы были уверены, что враг никогда не войдет в столицу».
• • •
Из воспоминаний Ивана Мерзликина: «... Утром 22 июня нашу бригаду подняли по тревоге. В 9 часов следующего дня на вкопанные нами орудия пошли танки. Я был радистом, но в этом бою встал к орудию шестым номером – подносил снаряды. Мне даже не верилось: вдруг это учения, а мы по своим боевыми бьем? Попросил у наводчиков в прицел посмотреть, а на броне кресты! Значит, вправду война. Танки лезли напролом. Видно, до этого они не встречали сопротивления. Мы тогда много их уничтожили, а сами не потеряли ни одного орудия. Потом немцы начали обстреливать нас дальнобойной артиллерией, и мы отошли на другую позицию, затем на третью. В конце концов нас накрыли. В нашей батарее осталось всего два орудия. После этого меня перевели во взвод истребителей танков, вручили гранаты и бутылки с «коктейлем Молотова». Я сидел в окопчике и ждал, когда танк пойдет прямо на меня. Дождался. Швырнул гранату под гусеницу. Танк развернулся, и его добили артиллеристы. Самое неприятное на войне – быть в окопе одному».