Судьба читателя

Главный в газете – это читатель. Для него пишем и снимаем, с ним делимся новостями, ради него ищем ответы на вопросы, поднимаем проблемы, рассматриваем ситуации. И очень дорожим тем, что принято называть обратной связью: когда после прочитанного люди звонят, уточняют, высказывают своё мнение, благодарят, бывает, что и ругают, просят написать о том и об этом. 88-летний Пётр Должиков – как раз такой читатель: активный, внимательный, умный, умеющий читать «между строк». Если по делам бывает в старых кварталах, то непременно зайдёт в редакцию, чтобы сказать одобрительное: «Ух, как вы их! Правильно! За простого человека надо слово замолвить». Часто подбадривает своими поэтическими строчками. А когда он принёс в подарок два сборника стихов и автобиографических рассказов, мы поняли, что имеем дело с читателем-писателем, человеком сложной судьбы и невероятной душевной щедрости.
Пётр Георгиевич родился на Алтае в 1935 году. Все его детские воспоминания связаны с трудными, голодными военными годами. Отца забрали на фронт, а Петя – единственный сын в многодетной семье – помогал матери по хозяйству и в поле.
«Меня удивляет нынешнее воспитание детей – десятилетних мальчиков родители переводят за руку через дорогу, уступают им в транспорте своё место, уговаривают что-то купить в магазине. У одних дети не пьют молоко, у других – не едят супы. Детей любят, их балуют, но не доверяют им, не учат их обязанностям, не прививают ответственности, – говорит Пётр Должиков. – В наши детские годы мы точно знали круг обязанностей по дому, помогали старшим по мере сил. В десять лет я уже работал на сенокосе – возил на коне копны на волокушах. Конюх дядя Миша прикрепил ко мне коня по кличке Рыжий. Конь был покладистый, принял меня сразу, наклонял голову и вытягивал шею к хомуту. Когда я приезжал на сенокос на рассвете, раньше всех, то спрыгивал с коня, чтобы он до работы пощипал свежую траву. Смотришь вдаль, а стога до самого горизонта! Небо голубое, высокое, и тишина вокруг. Даже кузнечики ещё не проснулись. Стоишь и запахом свежескошенной травы не можешь надышаться!»
О трудностях своего детства Пётр Георгиевич не слишком много рассказывает. Чтобы вызнать что-то, нужно задать правильный вопрос, к примеру такой: «Почему в школе только пять классов проучились?» А дело в том, что учебные классы находились в другом селе – до школы нужно было далеко ходить. Петя бегал на учебу босиком – осенью и весной. В семье не было на него ботинок. Когда земля начинала подмерзать, грелся на кучах соломы, топтался на них и бежал дальше. А зимой дома сидел, старательно переписывал задания с чужих тетрадей – так научился писать аккуратно, каллиграфически. Когда учительница узнала причину его пропусков, отдала ему свои ботинки. Он подпилил высокие каблуки и стал ходить в школу и зимой. А потом случилось несчастье…
Правда, сначала в дом Должиковых пришла большая радость. Это было летом 1945 года. Вот как Пётр Георгиевич описывает эти события в рассказе «Папа приехал»: «Вечером я въехал в деревню после сенокоса. И кто-то вдруг крикнул мне: «Отец вернулся!» Меня словно молнией поразило. Я пришпорил коня голыми пятками, потом перешёл на галоп. Встретивший меня дядя Миша взял уздечку и сказал: «Беги, сынок! Я расхомутаю». И я побежал, не чувствуя под собой земли. А в голове одно: хоть бы правда, хоть бы правда! Подбегаю к избе, сени открыты. Перепрыгиваю порог и вижу – правда! Стоит отец посреди избы – большой, как памятник. Я бросился к нему, прижался щекой к его груди и слышал, как стучит сердце. Отец прижал меня к себе, обнял крепко, и мне казалось, что его большая ладонь шире моей спины. Рядом жались уже обласканные им сестрёнки. А мать стоит как каменная. «Вот и кормилец наш пришёл», – еле выдавила она. И опять тишина. Только по её лицу бегут крупные слёзы. Сколько она пролила их за эту войну! И наше счастье длилось недолго. Вскоре мать ушла от нас навсегда – не выдержало её надорванное тревогами и трудом сердце. А через несколько дней после этого от последствий ранений умер и отец. И начались у меня университеты, чем-то похожие на горьковские».
Пятерых сирот Должи­ковых отправили в раз­ные детдома и интернаты. О том периоде своей непростой жизни Пётр Георгиевич вспоминает… с благодарностью к людям, которые помогли ему выжить и учили уму-разуму. Вот отрывок из другого его рассказа «Они же люди»: «В детдоме были особая дисциплина и порядок. Там воспитывали в нас прямоту и правду. Директор Василий Кондратьевич был хорошим хозяйственником. Делал всё возможное, чтобы мы в трудные послевоенные годы не голодали. В детдоме были коровы, лошади, свой огород, небольшие мастерские. Мы сами всё делали – кормили себя. Особое лакомство – запечённая в трубах картошка. Мальчишки залазили на крышу кухни или бани и пихали внутрь дымящихся труб нанизанную на прутья картошку. Этот секрет взрослые не знали. В детдоме дети просто роднились, считали всех своими братьями и сестрами. Я пробыл там до 14 лет – мальчиков дольше не держали. А после учёбы в ремесленном училище заехал в свой детдом – и так все рады были! Ватага ребятишек бежала следом и кричала: «Петя приехал!» И все хотели, чтобы я остался ночевать у них в комнате».
В училище Пётр Должиков получил специальности столяра и плотника, затем в колхозе выучился на механизатора. А потому в армии его сразу определили в танкисты. Довелось ему служить и в разведроте на Северном Кавказе. При любой возможности он разыскивал своих сестёр. Выяснилось, что три из них умерли от болезней ещё в молодости, и только у одной – старшей – судьба сложилась благополучно. Она вышла замуж и жила в Норильске. Вот туда-то Петя и поехал после службы в армии. Семь лет отработал на норильских рудниках, там же окончил школу рабочей молодёжи. Самые пронзительные истории литератора Должикова так или иначе связаны с этими суровыми северными местами: «Подарок судьбы», «Пурга», «В другой раз». В одном рассказе описана встреча с будущей женой Верой – трогательная история любви, которая длилась три десятка лет. Пётр Георгиевич рассказал её на пяти страницах целомудренно и искренне, наполнив такими лирическими деталями, что читается на одном дыхании.
У Петра Должикова вообще редкое – бережное и уважительное – отношение к женщинам. Он считает, что это родом из детства. «У нас в деревне было принято со всеми женщинами быть почтительными – мы поклоном их встречали, – вспоминает он. – Идёт навстречу мама – твоя, или Петьки там, или Васьки, не важно, – так мы кланялись им, здороваясь. В войну в тылу всё на женщинах держалось, весь труд на себе вывозили. Помню мозолистые, распухшие, не гнущиеся после дойки коров руки старшей сестры – она ими даже пуговицы застегнуть не могла».
Всех родных и знакомых женщин Пётр Георгиевич щедро одаривает стихами. Его поэтический сборник, изданный в 2020 году, так и называется – «Милым женщинам». Слагать рифмы он начал ещё в молодости, но по-настоящему увлёкся поэтикой уже будучи зрелым мужчиной.
Столяр, плотник, жестянщик, комбайнёр, машинист бурового станка, педагог – это всё о Петре Должикове. И всему этому есть подтверждение в дипломах и записях в трудовой книжке. Человек, только в 25 лет окончивший школу, стал замечательным учителем и наставником для сотен детей. Эта страница в его жизни началась в 1964 году, когда он с семьёй переехал из Норильска в Ангарск.
Специалисты по буровым станкам в городе нефтехимиков не требовались, но в арсенале деревенского парня с Алтая было немало полезных умений, в том числе столярно-плотницкие. Пётр Должиков пошёл в ближайшую от дома школу по улице Иркутской, и ему сразу же предложили должность учителя по трудовому обучению. Через год в Северном открылась коррекционная школа-интернат, и его позвали туда. В 1970 году он закончил Иркутский пединститут и почти 40 лет посвятил работе в ангарской специальной школе-интернате №1.
«Кто-то скажет, что работать с особенными детьми сложно, а мне было интересно, как-то само собой получалось находить с ними общий язык, – говорит Пётр Георгиевич. – Я понимал, что таким мальчишкам, скорее всего, больше других наук в жизни пригодится полезный трудовой навык, который позволит им зарабатывать. А потому, невзирая на диагнозы и заключения комиссий, всех приучал к столярному делу. И все работали с большим увлечением! Я устраивал для них выездные экскурсии на производства, в мебельные цеха, потом договаривался о производственной практике. И если поначалу руководители предприятий с опаской соглашались брать к себе практикантов из коррекционной школы, то потом сами просили у меня умелых ребят. И я за каждого мог поручиться! Однажды в цехе пропала отвёртка, и, конечно, первым делом подумали на моих. Я поговорил с ребятами, мы обсудили ситуацию, и после я сказал: «Мои точно не брали!» Так и вышло – инструмент случайно прихватил приходящий рабочий. Пацаны у меня были приучены к дисциплине и труду. Многие выпускники стали успешными в жизни. Никогда и не подумаешь, что они закончили «особенную» школу. Сейчас встречают меня на улице и радуются, словно родному человеку. Когда в 2004 году я уходил на пенсию, то встал и попросил прощения за то, что мне, простому учителю труда, наверное, не всем удалось помочь, сказать в нужный момент важные слова. И поблагодарил директора школы Светлану Уральскую за доверие и поддержку».
Своих детей Пётр Должиков тоже воспитал достойными людьми – после смерти жены дочь, сын и внуки окружили его заботой и вниманием.
Напоследок хочется рассказать ещё об одном интересном случае: лет двадцать назад к нам в город приезжал на прослушивание народных талантов баянист Геннадий Заволокин. И вот однажды после такого звёздного визита в нашу газету принесли объявление: «Мужчину, блестяще исполнившего на концерте Заволокина песню Визбора «Ты у меня одна», срочно просим обратиться к руководителю ансамбля «Русские напевы». Оно было опубликовано. Оказалось, это объявление дала талантливый ангарский музыкант Марина Лузина, а мужчиной этим оказался, разумеется, Пётр Должиков! С тех пор он поёт. Кроме того, Пётр Георгиевич заядлый рыбак – любит ловить рыбу на Байкале. Однажды там в шторм человека спас. Но это уже другая история про нашего необыкновенного читателя, которую, думаем, ещё будет повод рассказать…