Как умирала Суховская

Ещё 50 лет назад на карте Ангарского района была отмечена деревня Суховская, в которой проживало более 130 семей. Сейчас на месте, где когда-то стояли крепкие бревенчатые дома, растут кустарники и деревья. Почему деревня, которая раньше была уютным пристанищем для путников старого московского тракта, а позже стала железнодорожной станцией, прекратила своё существование?

На различных форумах в Интернете можно встретить пользователей, которые ищут информацию о Суховской. Дети и внуки тех, кто в середине прошлого века проживал в деревне, хотят знать её историю и причины переселения суховчан. Частично ответы на эти вопросы даны в исторических сборниках ангарского краеведа Надежды Елькиной: первое издание, под названием «Станция Суховская. Я смутно помню деревенский дом», увидело свет в 2021 году, а совсем недавно вышла и вторая книга с воспоминаниями коренных жителей. Причём у каждого из них своя версия происходившего. Видимо, потому что переселение проходило в несколько этапов и по разным причинам. И прежде чем рассказать о них, напомним, с чего всё начиналось.
В Х-ХI веках происходило активное переселение народов Сибири. По мнению историков, именно в это время в таёжной местности у реки Ангары поселились предки бурят. Их привлекли кристально чистая вода, поздно замерзающая и рано вскрывающаяся река, травянистые луга, изобилие рыбы и дичи в лесу. Они разбили на побережье зимние жилища и дали своему стойбищу название Сохээ, что в переводе с бурятского означает «болотистая, травяная, кустарниковая местность». Спустя века название было переделано на русский лад – Суховское.
Шли годы, сибирская земля планомерно заселялась. Население Иркутской губернии состояло из смеси переселенцев и ссыльных из разных местностей России. Для строительства деревень из казны было выделено 28 786 рублей ассигнациями. В 1820 году на них было создано немало селений, в том числе и Суховское: 28 дворов, в которых было поселено 56 человек. Каждую семью снабдили 15 десятинами земли и освободили от налогов на пять лет, но обязали через 10 лет после обустройства начать выплачивать государству ссуду, выданную на строительство домов. Вот такая интересная «ипотека» предлагалась людям в те далёкие времена!

Поселившиеся в начале XIX века на берегу Ангары русские повлияли на уклад жизни коренного населения – бурят местности Сохээ. В документальных источниках отмечено, что две народности соседствовали очень мирно. Помогая друг другу, люди делились знаниями и умениями: буряты стали строить бревенчатые дома, русские поселенцы учились жить в ладу с суровой сибирской природой, определять сроки сбора таёжных даров – ягод, грибов, кедрового ореха, – узнавали места охоты на дичь. Со временем многие переселенцы обрели востребованные профессии, стали ямщиками, охотниками, землепашцами, а впоследствии и железнодорожниками.
Наиболее активно Сибирь начала заселяться, когда по её территории прошла основная сухопутная дорога – единственная ниточка, соединявшая Россию за Уралом с окраиной страны на Востоке. Бурная жизнь тогда закипела вдоль оживлённого тракта. На участке от Томска до Иркутска, например, ежегодно
отправлялось в путь 20 тысяч извозчиков и до 100 тысяч конных подвод. Нередко путники останавливались на постой и в Суховской. Местные жители даже указывали дом, где до революции располагалась постоялый двор, – двухэтажное здание с небольшим наделом земли, огороженным деревянными жердями (вероятно, здесь был загон для лошадей).
События 1917 года и становление советской власти открыли новую страницу жизни Суховской. В неспокойные времена Гражданской войны по главной улице деревни – Трактовой – разгуливали каппелевцы, белочехи, колчаковцы. Они отбирали продовольствие и чинили расправу над непокорными местными жителями. Многие мужики тогда уходили к партизанам в Зверево. Бесчинства прекратились с приходом Красной Армии. А впереди людей ожидало образование колхоза имени Куйбышева, которое тоже происходило тяжело, так как приняли его не все и не сразу.
Всё, что описано выше, это свидетельства о том, как развивалась деревня. До Великой Отечественной войны здесь строились новые дома, а численность населения росла. Обратный отсчёт был запущен в 50-е годы, когда на берегу Ангары начали строить комбинат, а вслед за ним – сначала рабочий посёлок, а затем и город.
«На краю деревни организовали зону, где держали заключённых. Каждое утро их на грузовых машинах возили на стройку, а вечером привозили обратно за колючку, – вспоминает ангарчанка Татьяна Такранова. – Потом зону ликвидировали, а заодно – и колхоз имени Куйбышева. Строившемуся нефтехимическому комбинату нужны были площади – под них ушли пашни».
В колхозе работало немало жителей Суховской, поэтому для многих возник вопрос с трудоустройством. Молодые потянулись в город. Наверное, тогда почти никто не мог предположить, что деревня прекратит своё существование. В 60-е годы жизнь здесь кипела: дети учились в местной школе №24, свободное время проводили в сельской библиотеке и в клубе (здание бывшей церкви Михаила Архангела, с которого сняли маковку с крестом), где показывали кино и устраивали танцы. Около клуба находилось футбольное поле. В Суховской были кузница и пожарная каланча. Насосная водокачка из красного кирпича стояла на берегу Ангары, от неё тянулись трубы к водонапорной башне. В бывшем доме купца Трапезникова открылся дом отдыха: сначала – для детей, затем – для работников авиазавода. А ещё по деревне ходили слухи о чудо-доме, выстроенном без единого гвоздя. Говорили, что в нём жили потомки украинского кобзаря Тараса Шевченко.
Семья деда Татьяны Такрановой – героя Гражданской войны Михаила Куркутова – занимала старый лиственничный дом, где раньше, предположительно, располагалась ямская станция. Находился он на улице Трактовой, 50.
«Мне в детстве казалось, что в таких домах, как у нашего деда Миши, живут богатые люди. На втором этаже был балкон, на который вела крутая лестница. Очень просторные зал и кухня, а спальни, напротив, небольшие. По периметру крыши дом был украшен ажурными резными наличниками. Окна первого этажа вросли в землю. Двор был выстлан досками. Этот дом можно было бы поставить в музее деревянного зодчества рядом с другими интересными строениями прошлого века. Снаружи на стене висела табличка с годом постройки – 1871. Очень жаль, что его не сохранили!»
В 70-е годы началось строительство завода белково-витаминных концентратов, и трубы к нему от комбината прокладывали прямо по деревне. Первыми по снос попали несколько домов на Трактовой.  
«Мы тогда с мамой жили в доме №87, и нам сказали готовиться к выселению – взамен предложили либо денежную компенсацию, либо квартиру в 95 квартале. Мы выбрали квартиру, – рассказывает Татьяна Григорьевна. – Напротив нас жила семья Периловых. Их бабушка Марина была верующей, говорили, что раньше она служила в местной церкви. После национализации, спасая церковное имущество, женщина перенесла иконы к себе – они стояли в «красном углу». Несколько икон, видимо, были старинными – в золочёных окладах, украшенных каменьями. Также у них дома хранился церковный колокол диаметром сантиметров 30. На нем имелась надпись: «серебро с золотомъ». Пока бабушка Марина была жива, всё это бережно сохранялось. Потом куда-то пропало. Когда их дом разбирали, то обнаружили старинные монеты, которые высыпались из бревен».
Завод БВК, запустивший процесс переселения суховчан, проработал недолго: из-за большой вредности для населения его закрыли. Сейчас от него остались лишь сваи, торчащие выше разросшихся кустов черемухи.
В 80-е годы началась новая волна сноса домов – теперь деревенская земля потребовалась расширявшейся железнодорожной станции, которую АНХК активно использовал для отгрузки товаров. Первыми разобрали строения Зелёного городка. «В них жили семьи железнодорожников, – говорит Татьяна Григорьевна, – и дома были выкрашены в зелёный цвет, потому и название у этого района такое было. Потом пришла очередь домов по Трактовой. Под снос попал и замечательный дом деда – он не дожил до этого события буквально несколько недель. Может, и к лучшему. Потому что видеть такое было больно. Быстро раскатали крепкие бревна из лиственницы. Их отдавали работникам комбината для строительства дач».
А суховчане переезжали в город. Многие тогда получили жильё в новом 17 микрорайоне. В одном из домов (№24 в 9 микрорайоне) квартиры полностью были отданы переселенцам из Суховской.
Как и в повести «Прощание с Матёрой» Валентина Распутина, в деревне далеко не все были довольны такими переменами. Молодёжь радовалась возможности переехать в город. А вот старики не желали покидать родные места. Искали возможности поселиться где-то поблизости – многие впоследствии обосновались в деревне Зуй. Постепенно были снесены все жилые дома по улицам Трактовая, Школьная, Водонапорная, Сушинка. Сейчас не найти даже места, по которому проходил старый московский тракт. Угадывается только удобный съезд к реке.
А вот старое деревенское кладбище сохранилось полностью. Более того – здесь продолжают хоронить. В основном бывшее суховчане подхоранивают родственников к могилам предков. И это ещё раз доказывает неистребимую тягу людей к родной земле.
Справедливости ради стоит заметить, что не все дома деревни были разобраны – шесть из них, стоявших на железнодорожной станции, уцелели. И в них до сих пор живут люди! Дома признаны ветхими, их жильцы ждут своей очереди в федеральной и региональной программах переселения.
Кто знает, как бы сложилась судьба исчезнувшей деревни, если бы комбинат решили строить чуть ниже по течению Ангары. Скорее всего, из-за выгодного географического положения именно Суховской была бы отведена роль будущего Ангарска – деревню бы расстроили и заселили работниками предприятий. Но у истории, как известно, нет сослагательного наклонения...
Фото автора и из сборника «О бывшей деревне Суховской – в историях её жителей»