Невыдуманные истории о том, как квартирный вопрос испортил ангарчан

Старые люди часто становятся жертвами мошенников, профессиональных лжецов, в корыстных целях пользующихся доверчивостью и наивностью пожилых. Однако последнее у стариков могут забрать и самые близкие, те, от кого они не ожидают «удара в спину». Сегодня мы хотим рассказать реальные истории наших земляков, на старости лет оказавшихся без крыши над головой. Каждая по-своему трагична, полна личных обид и непонимания, но при этом похожа на сотни других. Все героини обратились в редакцию газеты за помощью. А чем помочь, если даже юристы разводят руками: люди сами отказались от своего имущества, добровольно подписав дарственные родственникам или отдав им деньги от продажи квартиры? Можем только рассказать об этом, чтобы предупредить других…
Увидеть Москву и умереть
79-летняя Зинаида Петровна недавно похоронила мужа. Оставшись одна, сразу почувствовала себя больной, беспомощной и очень одинокой. Единственный сын живёт с семьей в Москве. Звонил редко – очень занят на работе. Мать сама стала часто звонить ему: то сердце прихватит, то ключ от дома потеряет. А у кого помощи и совета ещё просить – других родственников у неё нет! В итоге сын с невесткой решили, что Зинаида Петровна должна переехать в столицу. Но не к сыну – у них в двушке с двумя детьми тесно. Ей будут снимать квартиру или комнату поблизости. Её квартиру они сразу выставили на продажу через знакомых риелторов, а те уже нашли покупателя. На днях сделку оформили. Зинаиде Петровне велено собирать вещи – только самое необходимое, чтобы арендованную квартиру не захламлять! Даже любимицу кошку придётся в подъезде оставить…
Нам позвонили соседи этой женщины. «Она не хочет переезжать, и квартиру свою продавать не хотела, всю жизнь здесь прожила, мы вместе работали, вместе и квартиры в этом доме получали, – рассказали звонившие. – Сын-то никогда к Зине сильно внимателен не был. Вроде и не обижал, но к матери не тянулся. Теперь только жену слушает, та и решила вопрос с переездом. А Зина отказать не смогла. Теперь плачет целыми днями, за сердце хватается. Зачем ей эта Москва? Никому там она не нужна. Зина сама говорит: «Помирать еду. Жаль, буду лежать не в родной земле». Деньги от продажи её квартиры риелторы сразу сыну на счёт перевели, сама Зина их и не видела. Да и понимает, что за такие деньги ничего в столице не купишь. Будет свой век в съёмной квартире доживать. Если доедет ещё – каждый день таблетки горстями пьёт».
Соседки Зинаиды Петровны по её просьбе спрашивали, можно ли отменить сделку купли-продажи квартиры. За ответом на этот вопрос мы отправили их в юридическую контору. Но, скорее всего, процесс необратим, с учётом того, что денег от продажи жилья уже нет.
Дом, от которого нет ключей
82-летняя Нина Ильинична проработала в ангарской медицине больше 40 лет. Благодаря ей многие женщины стали мамами. «Двух своих детей я поднимала одна после развода с мужем, – рассказывает Нина Ильинична. – Сын рано стал работать, сейчас на вахте трудится, по полгода на Севере пропадает. Ну а дочь… Ирина всегда мне близка была. В детстве и юности она часто болела, я лечила её, по санаториям и пансионатам возила. Потом она замуж вышла, правда, неудачно. Но с детьми я ей помогала, пока та работала в аптеке. Дочь была моей гордостью, тоже в медицину пошла. А потом её полоса неудач захватила: болеть опять начала, с работы сократили. Вот тогда-то она и предложила мне переехать к ней».
По словам женщины, у дочери есть трёхкомнатная квартира. А у неё самой была однушка, которую они и решили продать. Нина Ильинична переехала к дочери, ей выделили отдельную комнату. И поначалу все было неплохо. Дочь на новую работу не устроилась, жили на деньги с продажи материнской квартиры, Ирина даже в Таиланд с детьми съездила. А вскоре в семье начались скандалы. Престарелая мать начала раздражать дочь своей неловкостью – то чай разольёт, то плитку газовую жиром забрызгает. По телефону разговаривать нельзя – слишком громко. Знакомых к себе приводить нельзя – мешают отдыхать. Нина Ильинична всё чаще стала из дома уходить: гуляла допоздна по городу, в хорошую погоду бродила по улицам и паркам, в плохую к знакомым и магазины заходила. А однажды – вот беда! – где-то потеряла ключи от дома. И так совпало, что дочь с детьми в это время куда-то отдыхать уехала. Сын тоже на вахте был. Первую ночь Нина Ильинична провела в подъезде, а потом сняла себе комнату в общежитии. Каждый день ходила к дому, караулила своих. Когда спустя две недели те вернулись из отпуска, дочь выставила сумку с её вещами за порог с словами: «Где живёшь сейчас, туда и иди!» Так и осталась она в общежитии.
Конечно, эту историю мы знаем только со слов пожилой женщины. Какая кошка пробежала между ней и дочерью – не известно. Сейчас Нина Ильинична очень сожалеет о решении продать свою квартиру и переехать к Ирине. Теперь у нее нет ничего в собственности. Формально она имеет право проживать по месту регистрации, но вселиться туда, с учётом крайне неприязненных отношений с дочерью, можно будет только в судебном порядке. Да и как жить в одних стенах с человеком, не желающим тебя видеть?
Бабушка на лавочке
Было у Клары Семёновны три сына. Хотя почему было? Они и сейчас живут и здравствуют. Только сыновним их отношение к матери назвать нельзя. Разве от хорошей жизни будет пожилой человек целыми днями и в дождь, и в снег на лавочке перед окнами свей квартиры сидеть, плакать и дрожать от холода и обиды? А ведь когда-то их семья так дружно жила в этой трёшке! Мальчишки выросли, сначала разьехались учиться кто куда, потом вновь собрались в отчем доме, затем стали жениться. С двумя старшими у главы семейства особенно тёплые отношения сложились. Когда квартиру приватизировали, отец две доли записал на них. Младшего правом собственности обошёл: уж больно зол был на него за пьянство и тунеядство.
«Я при муже права голоса не имела, он у нас всё и за всех решал, – вспоминает Клара Семёновна. – После его смерти отцу стали подражать и сыновья: всё прикрикивали на меня. Младшего к тому времени посадили, он своего знакомого по пьянке ножом пырнул. Старшие жили своей жизнью, а со мной своих детей поселили. Молодёжь сразу свои порядки навела, сложно с ними было. Но терпела – куда деваться? Дошло до того, что на кухню я выходила еду приготовить себе, когда дома никого не было. Иначе – крик, ругань. Потом младший освободился, стал с нами жить. Какое-то время стали тише себя вести. Но однажды сын женщину привёл – Галю, тоже недавно вышедшую из мест заключения. Вот она всем командовать и стала в нашем доме! Такая злая и нервная – не передать. Что не по ней – сразу угрожает расправой. Я ей старалась на глаза не попадаться, сидела во дворе до ночи. Однажды прямо на лавочке со мной случился гипертонический приступ – увезли в больницу. И вот туда, в палату, навестить меня пришла внучка – дочь младшего сына от первого брака. Она с матерью в деревне жила, а тут поступать в Ангарск приехала. Девчоночка такая милая, хорошая. Даже эта зечка присмирела: поняла, что сожитель не простит, если она дочь его обидит. При ней мне неплохо жить стало. Мы в одной комнатке с внучкой ютились. И я решила отписать ей свою половину квартиры».
Отписать – значит оформить дарственную. От наследства она отличается тем, что одариваемый получает все права на недвижимость сразу, а не после смерти дарителя. Ну это как взять и подарить человеку свою куртку или кошелёк с деньгами. Вернуть назад можно, если человек добровольно отдаст подарок. В случаях с квартирами такого практически не бывает. Признать дарственную недействительной, отменить акт дарения в суде чрезвычайно сложно. Только если доказать, что даритель был не в себе или его намеренно ввели в заблуждение. А Клара Семёновна была в здравом уме и твёрдой памяти, когда оформляла дарственную – тогда ею двигало желание помочь бедной родственнице из деревни. Почему завещание не написала? Женщина не может ответить на этот вопрос. Просто пришла с внучкой к нотариусу и написала дарственную.
Что потом случилось – догадаться несложно. Родственники договорились между собой о продаже квартиры, деньги поделили. Ответственность за судьбу матери на себя ни­кто взять не захотел. Собрав сумку, Клара Семёновна переехала в… съёмную комнату в бывшем общежитии, в том же самом, что и предыдущая героиня… Говорит, денег на жизнь стало меньше, но спится теперь спокойнее…
Пиши пропало!
Последнюю историю можно было бы отнести к разряду криминальных, если бы не причины, которые к ней привели. Розе Борисовне 77 лет. Ее сыну 57. Последние 8 лет он ни­где не работает. Живёт с матерью и за её счёт. Когда на водку денег не хватает, берёт микрокредиты. Первое время Розе Борисовне хватало пенсии, чтоб гасить долги сына. Потом задолженность стала большой, а требования кредиторов жёстче. И она решилась на отчаянный шаг – взять большой кредит (200 тысяч рублей) под залог своей квартиры. По объявлению нашли такого кредитора – директора одного из квартирных агентств Ангарска. Договор займа оформили в отделении МФЦ. Первый платёж – 8 тысяч рублей – Роза Борисовна выплатила точно в срок. И всё… Приставы арестовали её счета, половина пенсии стала уходить на выплату других задолженностей горе-отпрыска. Жить стало не на что – не то что платить по займу с залогом. Да и кредитор молчал до поры до времени.
А сын как с ума сошёл: пить стал ещё больше, вместе с его зависимостью росли и долговые суммы. В 2020 году Роза Борисовна объявила себя банкротом, и её делами стал заниматься арбитражный управляющий. Он-то и уведомил директора агентства о финансовой несостоятельности владелицы залогового имущества. Заёмщик подал в суд на Розу Борисовну и выиграл иск о задолженности на сумму 642 тысячи (с процентами за неуплату по займу). Залоговую квартиру выставили на торги (её по дешёвке купил сам истец). Сейчас он её вновь продаёт, а выселять проживающих там жильцов – Розу Борисовну и её сына – скоро придут приставы. С продажи двухкомнатной хрущёвки на счёт пенсионерки поступил 1 миллион рублей. Эти деньги она не тратит – наняла юриста в надежде отсудить единственное жильё.
«Как же вы рискнули заложить свою квартиру под заём в 200 тысяч?» – спросили мы у неё. «У меня не было другого выхода», – сказала отчаявшаяся, несчастная пожилая мать…