О Максиме Никоненко наша газета уже писала. В декабрьской публикации рассказывалось о поездке представителей Ангарской государственной технической академии на всероссийскую олимпиаду по электронике. Студенты факультета «Промышленная электроника» АГТА, среди которых был и Максим Никоненко, обошли сильные команды из Москвы и Петербурга. Из Томска ангарчане вернулись с бронзовой наградой. Никто и подумать тогда не мог, что в следующий раз об одном из призеров той олимпиады газеты будут рассказывать в прошедшем времени. 25 июня 2011 года 22-летнего Максима Никоненко нашли висящим на электроопоре близ садоводства «Утес». Его мама Нина Николаевна позвонила в редакцию нашей газеты на прошлой неделе, после выхода публикации о суде над подозреваемым в убийстве 16-летней школьницы. Обвиняемым по тому делу проходит 20-летний Виталий Т., с которым одиннадцатиклассница Наташа Беломестнова познакомилась за несколько дней до своей смерти по Интернету. «Мой сын тоже незадолго до своей гибели завел дружбу с девушкой из Интернета, – говорит Нина Николаевна. – Я думаю, что она как-то причастна к смерти Максима. Она была последней, с кем общался мой сын. Он пошел к ней на свидание, и больше я не видела его живым».
Правоохранительные органы склонны считать всё случившееся самоубийством. Но те, кто знал Максима Никоненко, не верят, что он мог наложить на себя руки. Уж больно жизнелюбив был этот парень. И чрезвычайно странны обстоятельства, предшествующие его уходу в мир иной.
«Вместе со смертью единственного сына закончилась и моя жизнь, – говорит Нина Никоненко. – Остались только воспоминания – и они такие светлые. Ведь лучше ребенка, чем мой сын, на свете было не найти. Максим всегда был послушным, очень добрым мальчиком, совершенно неконфликтным. Он родился у нас с мужем после десяти лет совместной жизни, мы уже и не надеялись на это счастье. Поздний ребенок – все внимание ему. И в ответ он дарил только радость. Учился хорошо, хотя отличником не был, но на олимпиады отправляли почему-то именно его. И он занимал призовые места и по русскому языку, и по математике. До 8 класса Максим учился в школе №5, потом перешел в лицей №2. И в старших же классах решил, что профессию выберет, связанную с электроникой, кибернетикой. Пять лет назад поступил в АГТА. Учиться ему нравилось, на олимпиаду вот тоже ездил, а 18 июня защитил диплом на «отлично». Максим должен был получить его только в августе. Но мне выдали его через несколько дней после похорон в виде исключения…»
Последний месяц жизни был для Максима богат на события. В первой половине он готовился к защите дипломной работы. Одновременно с этим решилась ситуация с отсрочкой от армии. Максима рекомендовали в аспирантуру, в АГТА выдали справку, согласно которой до 31 августа он не подлежал призыву на службу (ну а потом вступила бы в действие аспирантская бронь). При этом он нередко встречался с друзьями и со своей новой знакомой 20-летней Юлей К. Интернет-подруга тоже оказалась студенткой АГТА. Вместе с ней и своими друзьями по курсу Александром и Оксаной Максим поехал на природу праздновать окончание вуза. Это было 21 июня. Участники этого пикника рассказывали, что Юля была не очень общительной, часто сидела отдельно от остальных. Такое поведение своей девушки Максим объяснил тем, что «она ненавидит всех людей».
«У меня с сыном были доверительные отношения, он рассказывал о своих взаимоотношениях с этой девушкой, – говорит Нина Николаевна. – Максим познакомился с ней несколько месяцев назад на каком-то сайте. Сначала они просто переписывались по электронной почте, потом обменялись номерами телефонов, начали встречаться. О своей любви к Юле Максим мне не говорил. Зато рассказывал, что у нее непростые жизненные обстоятельства, что она очень одинока, не хочет жить. Часто говорит и думает о самоубийстве. Мне кажется, Максим решил спасти девушку от душевной хандры, взял своеобразное шефство над ней, везде водил с собой. У нас дома Юля была только однажды – в жаркий июньский день они с Максимом зашли попить. За несколько минут нашего общения я не поняла, что она за человек – на первый взгляд, не слишком общительная, не располагающая к себе, высокая, с яркими обесцвеченными волосами. Но что-то сына привлекало в ней».
Все дни, предшествующие смерти Максима Никоненко, так или иначе связаны с Юлей. С 21 по 23 они отдыхали на природе в компании друзей Максима. 24 июня девушка пригласила парня к себе домой, но он пробыл у нее меньше минуты и сразу ушел к своим друзьям. Им Максим рассказал, что у Юли был другой парень, они встретились в квартире у девушки, и Максим тут же развернулся и вышел. Утром следующего дня Юля позвонила Максиму и опять позвала его к себе.
«Он сказал мне об этом где-то в 11, – вспоминает Нина Николаевна. – Начал собираться к ней в 32 микрорайон. Из дома он вышел в 14 часов. Предупредил меня, что может быть останется ночевать у Юли, чтобы я не теряла его. Я и не звонила. Взрослый парень пошел на свидание с девушкой, я не стала мешать ему звонками. Перед самым выходом ему на сотовый телефон пришло сообщение о переводе стипендии. Сын обрадовался, сказал, что снимет ее. Зачем ему были нужны деньги, если он задумал убить себя?»
О дальнейших событиях может рассказать сотовый телефон Максима. После его смерти Нина Николаевна взяла распечатку звонков с мобильного сына. К сожалению, там не расписан текст смс-сообщений, но по времени входящих-исходящих вызовов можно судить о том, чем занимался Максим Никоненко перед смертью. Он общался с Юлей. По какой-то причине он не встретился с ней лично. Активная телефонная переписка с девушкой началась через час с небольшим после его ухода из дома. Родные парня предполагают, что Юли не оказалось дома. Максим шел к ней пешком от 8 до 32 микрорайона, по дороге снял с карты стипендию. Потом начал слать девушке сообщения, чередуя их с общением с Юлей в Интернете. Всего с 16 до 20.36 зарегистрировано 82 факта телефонного диалога. А дальше – тишина.
«Около 12 часов ночи ко мне в дверь позвонили, – рассказывает Нина Никоненко. – Участковый по нашему микрорайону спросил меня, здесь ли проживает Максим Никоненко. А потом он сказал, что его нашли висящим на электроопоре в районе Еловского водохранилища. Две девочки ехали на велосипедах из садоводства «Утес» и увидели его в петле. Соседка мне вызвала «скорую», а участковый всё спрашивал, когда и при каких обстоятельствах я видела сына в последний раз. Этой же ночью я поехала в ОМ-3, где мне выдали вещи Максима. Всё было на месте: и документы, и стипендия, и газовый баллончик, который сын всегда носил с собой. Только сумка почему-то была разорвана по шву. Как будто кто-то вырывал у него ее из рук».
Мать Максима Никоненко связывает Юлю со смертью сына из-за странного поведения девушки. На следующее утро Юля приехала к ней домой и вместо соболезнований и переживаний по поводу смерти молодого человека начала убеждать мать, что ее сын сам наложил на себя руки. «Она мне всё говорила: «Даже не сомневайтесь, он сам это сделал, сам!» Говорит, продавайте квартиру и уезжайте к родственникам в другой город. Зачем уезжать? Почему она все твердила, что Максим сам решился на смерть? Я начала задаваться этими вопросами только на девятый день после смерти сына», – говорит Нина Николаевна. Мать нашла в сотовом Максима телефон Юли и позвонила ей со своего мобильного. Девушка трубку не взяла, но потом перезвонила. Их разговор протекал так:
– Ну здравствуй, Юля! Как ты живешь?
– Нормально.
– Хорошо спишь по ночам, Максим не тревожит тебя во сне?
– Да все хорошо!
– А может, он у тебя не первый?
– В смысле?
– Не первый, кого ты жизни лишила?
Девушка бросила трубку.
Позже Нина Николаевна еще несколько раз набирала ее номер, на том конце трубку брали незнакомые парни, которые очень грубо разговаривали. Вскоре телефон Юли вообще замолчал. Родственники Максима с первых дней обращались в полицию с просьбой проверить личность этой девушки и ее местонахождение в день смерти Максима. По словам Нины Николаевны, участковый ОМ-3 Алексей Бачищев отнесся к делу формально. Раз в петле – значит, самоубийца. Результаты вскрытия семье умершего парня не показал, отписал все бумаги по-быстрому и отправил в прокуратуру. Нина Никоненко написала заявление на имя прокурора Ангарска с просьбой возбудить уголовное дело о гибели ее сына. Сейчас по факту повешения Максима ведет проверку старший следователь следственного комитета при прокуратуре Дмитрий Воеводин. Он опросил всех друзей Максима, его родственников. Только студентка Юля не дала своих показаний. Девушка исчезла из города, дома не появляется, на телефонные звонки не отвечает.
А может зря убитая горем мать Максимa грешит на нее? Не могла же девушка повесить парня на опоре. Зато могла заманить его в нужное место, привести в ловушку, отдать на расправу убийцам. Не такая уж она была одинокая, какой хотела казаться в Интернете, раз по ее телефону отвечали парни. А с другой стороны, факт ее исчезновения может свидетельствовать, что она сама является жертвой каких-то людей или обстоятельств. Ведь не зря она часто говорила о скорой смерти.
«Я не хочу никого обвинять голословно, просто всеми силами пытаюсь добиться, чтобы это дело не закрыли, – говорит Нина Никоненко. – Самоубийства практически не расследуются, а значит, под них можно замаскировать любое умышленное преступление. Почему нам не дали результаты вскрытия тела? Что за синяк был на лице у моего сына? Почему он не оставил прощальной записки? Как он оказался в районе садоводства «Утес»? У него не было причин убивать себя. Он только начал жить, имел множество планов, хорошие перспективы дальнейшей учебы и трудоустройства. Его очень трудно было вывести из себя. Я не верю, что отношения с девушкой могли подтолкнуть его к петле. 82 сообщения в течение четырех часов – да его намеренно вели к гибели! А это 110 статья Уголовного кодекса – «Доведение до самоубийства»! Свет на обстоятельства его смерти могла бы пролить распечатка смс-сообщений. Однако в прокуратуре мне сказали, что допуск к личным сообщениям сына можно получить только в суде. Только вот без них дело вообще могут не возбудить, и тогда никакого суда не будет – замкнутый круг получается. Я вам честно скажу, что у меня теперь нет в жизни иной цели, как довести это дело до конца и наказать убийц сына».
Чужая душа – потемки. Живет рядом человек, и никто не догадывается, какие мысли рождаются в его голове, какие желания волнуют. Даже в душе родного сына можно не разглядеть призрака скорой смерти. Но у каждого суицида есть свои причины. В случае с Максимом Никоненко никто не знает, что (или кто) толкнуло его в петлю. Так или иначе виновные должны предстать перед судом – человеческим или божьим.