Дарья познакомилась с Виктором через Интернет. Сначала просто встречались, потом он несколько раз приходил к ним домой. Молодой человек не понравился Дашиной бабушке – он показался ей хитрым, лживым и ленивым. Пожилая женщина отговаривала внучку: не нужно иметь с этим парнем отношений, до добра они не доведут. Но девушка не послушала свою бабушку. Ушла жить к Виктору. У того своего жилья не было, он снимал комнату в двухкомнатной квартире своей родной сестры. Сюда, в 27 квартал, пришла жить и Даша. Они с Виктором – в одной комнате, его сестра с мужем и двумя маленькими детьми (младшей девочке еще и года не было) – в другой. На дверях комнат внутренних замков не было: квартира одна, семья одна, отношения поначалу почти родственные...
Спустя непродолжительное время после начала гражданской семейной жизни Даша мимоходом обронила в разговоре со своими родственниками: житье в семье сожителя – не сахар. Случаются мелкие конфликты на бытовой почве. В основном с Михаилом, мужем сестры Виктора. Тот был ленив, работать не хотел, времени у него хватало только на пьянку, жена с грудным ребенком этому как-то не мешали. К тому же у Михаила была условная судимость. Приговор вынесли за три недели до рождения дочери – срок за кражу дали условный, видимо, из-за того, что в первый раз, а также вошли в семейное положение – чтобы новорожденный не рос безотцовщиной.
Никаких серьезных конфликтов между Дарьей и Михаилом не было. Ну выпивал – так он не ее муж, чтобы ему претензии предъявлять. Бывало, на несколько часов запирался в ванной. Это, конечно, раздражало, но терпели – не их квартира, а сестры Виктора. Стремительно исчезал стиральный порошок, который покупала Дарья, – быть может, Михаил любил стирать чужим моющим средством. Это все мелочи, которые можно было пережить. Дарье это было несложно, ведь по характеру она была довольно мягким человеком. Отношения её с Виктором были довольно ровными, хотя и неоднозначными. Бабушка девушки уверена, что именно из-за него внучка потеряла работу продавца в универмаге. Якобы тот принуждал ее брать деньги из кассы, хозяйка это заметила и уволила.
Самая близкая подруга Дарьи считает, что глубоких чувств к Виктору у той не было – она даже подумывала, не лучше ли им расстаться. Так было до 23 мая 2010 года. Накануне вечером сестра Виктора с грудным ребенком легла в больницу. Михаил, как обычно, с вечера принял на грудь. Виктор спросил у Дарьи, чем она думает заняться на следующий день. Та ответила, что собирается поехать к подруге, но к вечеру вернется домой.
Рано утром Виктор ушел на работу. Даша еще спала. В соседней комнате храпел не протрезвевший с вечера Михаил. Ближе к обеду Виктор позвонил своей подруге на мобильник, она была недоступна. Молодой человек решил, что у сотового сел аккумулятор. Несколькими часами раньше Даше на телефон звонила сестра Виктора. Она своим звонком явно разбудила девушку, поэтому говорить не стала и перезвонила спустя пару часов. Та ответила сама, потом передала трубку Михаилу. По его ответам, односложным и недовольным, было ясно, что похмелье еще не прошло. Тем не менее он обещал своей жене, что явится через час в больницу, привезет питание для ребенка. Это было около 11 часов. Потом – провал во времени, события которого три недели спустя восстанавливали скрупулезно, по минутам. Если верить словам сестры Виктора, она, не дождавшись обещанных молочных смесей, около часу дня явилась с ребенком домой – врачи отпустили. Муж находился дома, Даши не было. По его словам, девушка куда-то ушла, пока тот еще спал. Сквозь сон он слышал, как Даша просила закрыть за ней дверь. Из странных вещей, запомнившихся в тот день, пожалуй, можно упомянуть о пятнах крови на полу в ванной и коридоре. На вопрос, что это такое, Михаил ответил супруге, что разозлился на котенка, который нагадил, а потому ударил его так, что у того кровь из носа побежала. Молодая женщина никаких видимых травм у котенка не увидела, но вопросов больше не задавала.
В течение дня она звонила Даше, сотовый не отвечал. В девятом часу вечера пришел с работы Виктор. Он тоже удивился, почему его девушка весь день не берет трубку. Ближе к ночи они начали переживать – раньше такого не было, чтобы Дарья так задерживалась у подруг. Обзвонили их всех. Тщетно. За день Даша никому из них не звонила и в гости не приходила. Прождали до трех часов ночи. Вместе с ними на кухне сидел и выдвигал версии, куда бы могла деться Даша, и Михаил. До утра девушка так и не появилась. Похоже, ушла из дома, и, кажется, уехала на какой-то машине. Дома не было некоторых ее вещей – одежды (кроссовок, трико, кофты) и нового сотового, недавно подаренного её матерью.
К вечеру того же дня о странном исчезновении Даши сообщили её родственникам. Потом пошли в милицию писать заявление о том, что человек ушел из дома и не вернулся. По этому поводу даже сотрудник домой приходил, но дальше коридора не пошел – кинул беглый взгляд на обстановку, задал дежурные вопросы и ушел. Видимо, искать пропавшую девушку.
Шли дни за днями. Никакой новой информации о том, где бы могла быть Даша, у её близких не появилось. Ни у мамы, ни у бабушки, ни у подруг, ни у Виктора. Из событий, которые остались в памяти о том времени, пожалуй, можно вспомнить только, как неприятно быстро деградировал Михаил. Он пил практически каждый день. Устраивал своей жене скандалы буквально на ровном месте, словно искал повода хлопнуть дверью и уйти, чтобы не появляться дома до поздней ночи.
А потом появился запах. Сначала чуть уловимый, затем все более невыносимый. Запах гниения. Через несколько дней находиться в подъезде и в квартирах стало совсем невмоготу. Об этом не могли не говорить все жильцы подъезда, в том числе и семья Виктора. В этих разговорах не участвовал только Михаил – он их игнорировал с нарочитым равнодушием. Соседи сделали заявку в ЖЭК, пришел слесарь, взял ключи в восьмой квартире, слазил в подвал. Через несколько минут отчитался перед жильцами – хлам, старое тряпье из подвала убрал, теперь запах должен уйти. Но страшная вонь и не думала исчезать. Сестра Виктора была уверена, что в их подвале, где-нибудь за решеткой колодца умерла кошка – отсюда и запах разложения. Пойти лично проверить свою версию она не решилась, попросила это сделать брата. Тому тоже порядком надоела вечная газовая атака, он взял ключи от подвала у соседей и пошел. А через несколько минут прилетел домой как ошпаренный. Лицо белое, губы прыгают: «Там Дашка мертвая...»
Вызвали милицию. В подвале, точно под квартирой, где жил Виктор и его сестра с семьей, обнаружили тело девушки, которая уже три недели числилась пропавшей без вести. То, что удалось визуально определить, подсказывало: Даша умерла страшной смертью. На ее шее были два глубоких пореза, из одежды на убитой – футболка и брошенное сверху окровавленное полотенце. В каком состоянии был труп, пролежавший в тепле три недели, – не дай бог видеть.
Кто виновен в смерти 18-летней девушки, оперативники догадались почти сразу. Вот только мотив был неясен. Его взяли в этот же день у центрального рынка. Привезли в отдел, как только тело несчастной девушки было извлечено из подвала и проведены необходимые в таких случаях формальности.
Михаил сознался сразу. Это он зарезал Дашу. Так получилось, он не хотел лишать ее жизни. Был пьян. Ссора возникла на ровном месте. Она принесла ему свой телефон – жена попросила его к трубке. Он поговорил, вышел на кухню. Взгляд упал на раковину – в ней стояла немытая посуда. А тут Даша вышла из своей комнаты. Он её спросил, почему посуду не помыла. Та ответила грубо: не твое дело. Этих слов оказалось достаточно, чтобы его проспиртованный мозг вскипел яростью. В руках тут же оказался кухонный нож. Ему, здоровому детине, несложно было одним движением руки притянуть к себе хрупкую девушку. Она оказалась к нему спиной, пыталась было вырваться и убежать... Но было поздно. Грубая мужская рука словно приковала её к месту. А затем в воздухе мелькнул клинок. Удар был как у профессионального убийцы – глубокий, по шее. Его оказалось достаточно, чтобы душа покинула тело. Но Михаилу показалось мало. Вдруг обмякшую и осевшую на пол девушку он полоснул по шее еще раз... А потом потащил ее, хрипящую, волоком за ноги к ванной.
В этот момент убийца думал уже о другом: как вести себя грамотно, чтобы замести следы. Он перевесил тело Даши вниз головой в ванну, чтобы еще больше не залить пол. Затем взял тряпку и стал замывать лужи крови. Разобравшись с видимыми следами преступления, переоделся, снял с себя брюки и рубаху, умыл лицо, руки, выдохнул, и, как ни в чем ни бывало, пошел на второй этаж к соседям за ключом от подвала: дескать, трубы засорились, нужно слесаря вызывать... Этот его визит соседи позже описали достаточно подробно. Михаил выглядел обычно, говорил тем же тоном, что и всегда, возбужденным не казался.
Убедившись, что в подъезде дома никого нет, он приготовил к переносу по подъезду свою страшную ношу. Нашел в комнате Виктора махровое полотенце, обмотал им шею своей жертвы, взвалил тело девушки на плечо и воровато ступил за порог. Сердце его билось как бешеное, пока он считал шаги до подвальной двери... За эти десять секунд ему никто не встретился. Он прикрыл за собой дверь, спустился вниз по ступенькам, огляделся. Единственное подходящее место было за деревянным поддоном, который закрывал проем, ведущий к колодцу. Туда он и затолкал тело убитой им девушки, бросив сверху полотенце, заложив эту страшную могилу досками поддона. А потом заторопился домой – навести порядок в квартире, осмотреться повнимательнее, не оставил ли чего. В час дня домой уже явилась жена с грудным ребенком...
Что именно произошло на кухне около полудня 23 мая, сегодня никто точно не скажет. Есть только версия Михаила. Воспринять его слова как факт трудно: неужели жизнь человеческая стоит немытой посуды? И что стало причиной деградации убийцы? На снимках фототаблицы со следственного эксперимента в объектив криминалиста-фотографа смотрит молодой, рослый, внешне весьма симпатичный молодой человек. С трудом укладывается в голове, что он лишил жизни 18-летнюю девочку. Осиротил ее маму, брата, бабушку. Угробил собственную жизнь, обездолив свою маленькую дочку, жену, ее ребенка от первого брака.
Суд, принимая решение о мере и степени наказания, учел все собранные по делу материалы, характеризующие его личность. То, что по месту работы ему дали положительную характеристику (занятно, что в «Водоканале» он проработал две недели – устроился через три дня после убийства, уволился за три дня до его задержания), по месту жительства – не очень. Пьет, общественно полезным трудом себя не напрягает. Преступление совершено во время условного срока наказания. На учете у нарколога не состоял. По заключению комплексной психолого-психиатрической экспертизы, сомнений в его вменяемости нет. Понимал, что творит, в состоянии аффекта не был. Мало того, оказался ну очень предусмотрительным. Заметал следы, имитировал Дашин уход из квартиры почти профессионально. Собрал ее вещи в пакет и выкинул в мусорный контейнер в районе центрального рынка. А сотовый телефон «Нокиа», подарок Дашиной мамы, загнал торговцу фруктами тут же, на рынке, за четверть стоимости.
С учетом неотбытого предыдущего приговора за убийство и кражу телефона Михаил получил 13 лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима.
Его кассационные жалобы остались без удовлетворения. Областной суд не внял слезным просьбам уменьшить сумму исковых требований возмещения морального вреда потерпевшей, матери убитой им девушки. Михаил уверен, что требования завышены – мать Даши как-то неубедительно доказала, что ей причинены душевные страдания и непоправимый вред здоровью.
Приговор вступил в законную силу.