Накануне 70-летия начала Ленинградской блокады о защитниках города на Неве сказано было немало. Однако с годами число неизвестных героев, тех, кто отдал свои жизни, здоровье ради общей Победы, но не оставил о себе упоминания в истории, по-прежнему велико. Ангарчанка Надежда Севастьянова всегда знала, что ее отец был защитником блокадного Ленинграда. Но документальные подтверждения этого приходилось собирать буквально по крупицам. Когда, будучи девчонкой, она слушала скупые рассказы отца про войну, такие «мелочи», как названия самолетов-истребителей, воинских подразделений, даты и фамилии, в памяти не задерживались. И лишь после смерти Владимира Степановича – в 1978 году – она поняла, как важны были эти подробности его жизни.
…Щелчок крюка-тормоза – и под легкое шуршание крыльев планер устремляется в воздух. Вот он набирает высоту, разворачивается к склонам холмов и, подхваченный восходящими потоками воздуха, поднимается выше и выше. Сила инерции вдавливает спину и голову в подушку сиденья. От возрастающего ускорения захватывает дух. Кажется, что на миг теряешь сознание. Но это только кажется. Глаза четко видят приборы и землю. Приборов всего два: указатель скорости и высотометр. Но и за ними надо уследить. А тут планер кренится под порывом ветра, устремляется носом к земле. Скорее выровнять! Вот так! А земля приближается. Теперь надо давно потянуть ручку на себя и держать планер на высоте одного метра. Пусть он несется над лугом. По мере затухания скорости ручку нужно еще подтянуть на себя, и планер мягко коснется земли своей лыжей. Какое счастье парить птицей в воздухе! Чувство это не пeредать словами!
Сколько себя помнил, он всегда хотел летать. Несмотря на обездоленное сиротское детство (мать умерла при родах младшего сына, отец был сослан в Сибирь), Владимир Севастьянов постоянно мечтал о небе. Он жил у теток в Москве. И, будучи юным школьником, записался в первую летно-планерную школу столицы. Каждое воскресенье он мчался на Павелецкий вокзал и уезжал в Горки Ленинские, на станцию «Планерная». Аэродром располагался у подножия холмов, рядом с широкой поймой извилистой реки. Школьников допускали к планерам только после занятий основных групп курсантов. Нет, летать им еще не дозволяли. За счастье считалось посидеть в кабине, подержаться за амортизатор, поупражняться в пробежке. Инструктор давал команду делать растяжку, после чего отпущенный планер пробегал по земле 40-50 метров. Задачей испытуемого было как можно ровнее держать «бегущую птицу».
После окончания 7 класса Володя решил разыскать отца. «Вся его жизнь тогда могла повернуть в другое русло, – говорит Надежда Владимировна. – Мать отца – моя бабушка – была потомком рода Александра Невского. У их семьи были имения в Орловской губернии. Но отец бросил все, оставил Москву, своих теток, имущество, и отправился в Сибирь. Так он оказался в Усолье». Отец Владимира Севастьянова работал бухгалтером на одном из здешних предприятий. По приезде Володя устроился учеником слесаря на Бархатовских копях, недалеко от деревни Олонки. После их закрытия поступил работать на Усольский сользавод. Про свою мечту о небе Севастьянов не забыл и в Сибири. Записался в летно-планерную школу Усольского райгорсовета. Для этого пришлось прибавить себе два года. Тогда Володе Севастьянову было всего 14 лет! Летная школа располагалась на окраине города и имела небольшой и не совсем ровный планедром, открытый всем ветрам. Здесь находились ангар, маслогрейка, бензохранилище. Учения проводились на планере УС-4 конструкции Антонова. Вот на нем-то Владимиру Севастьянову и удалось осуществить свою давнюю мечту – птицей взлететь высоко в небо. Он был в числе первых выпускников Усольской летно-планерной школы в 1935 году. В удостоверении значилось: пилот-планерист.
После этого ему довелось пережить неудачное падение при запуске планера, долгое лечение, побежденную ценой неимоверных усилий инвалидность… И вот наконец учеба в окружной Пушкинской школе младших авиаспециалистов. Кажется, никто и ничто не могло заставить курсанта Севастьянова отказаться от своей новой мечты – стать летчиком, настоящим героем, таким как легендарный Чкалов. В своем рапорте начальнику Борисоглебской военной авиашколы о допуске к вступительным испытаниям он так и написал: «Хочу повторить подвиг могучего сына нашей Родины бессмертного Валерия Чкалова». На дворе был 1940 год…
До Великой Отечественной войны Владимир Севастьянов в составе 152-го (по другим данным 125-го) Краснознаменного истребительного полка был участником финской кампании. Ну а с началом военных действий в 1941 году моторист истребительной авиации, командир отделения Севастьянов был зачислен в 65-й штурмовой полк, который принимал участие в защите блокадного Ленинграда.
«Сотрудники Федерального архивного агентства, куда я направляла запросы об отце, поделились со мной очень подробными сведениями о довоенном периоде его службы, – рассказывает Надежда Владимирова. – К сожалению, они не располагают данными позднее 1940 года. А потому я знаю об очень немногих фактах военной биографии папы. Достоверно известно, что он летал на истребителе, получил тяжелое ранение в бою над Ленинградом в 42-м. С пулевым ранением руки, предплечья и контузией был доставлен в госпиталь по Дороге жизни, а позже по состоянию здоровья отстранен от службы. Папа долго лечился, с мамой он познакомился уже в Усольском госпитале».
Валентина Кузнецова и Владимир Севастьянов поженились в апреле 1950 года. Вскоре после этого уехали в строящийся Ангарск, где у них родилось четверо детей: сын Виталий и трое дочерей – Вера, Надежда и Любовь. Севастьяновы были из когорты самых первых строителей города, которые помнят становление здесь промышленности и возведение жилых домов на месте юрт. «Наш папа, будучи начальником ОМТС стройки, почти каждые сутки в любое ненастье встречал на железнодорожной станции Трудовая, что была рядом с ТЭЦ-10, прибывавшие составы с энергетическим оборудованием для АЭХК, АНХК, строящихся ТЭЦ, – говорит Надежда Владимировна. – Благодаря ему не бывало простоев. Наши родители были представителями первого поколения энергетиков Ангарска. Позже мы – их дети и внуки – подхватили эту эстафету и продолжили дело Севастьяновых: общий трудовой стаж нашей семьи в энергетике составляет больше двухсот лет. А папу до сих пор помнят в городе. С 1953 по 1958 годы он избирался в Ангарский городской совет депутатов трудящихся и многим смог помочь».
Этот разговор с Надеждой Севастьяновой состоялся за несколько дней до ее переезда в Санкт-Петербург. Сейчас в городе, который в годы войны защищал ее отец, живет сын Надежды Владимировны. Перед отъездом она решила передать все собранные материалы о жизни своих родителей в Музей Победы. Жалеет только о том, что поздно решила заниматься сбором архивных документов. Родной Ангарск покидает без горечи в душе – здесь остались брат и сестры, всегда можно приехать к ним, поделиться печалями и радостями и тем, что еще удастся узнать о жизни «сибирского Чкалова» – Владимира Севастьянова.