Ангарские театралы с нетерпением ждали появления в нашем городе участников VIII Всероссийского театрального фестиваля современной драматургии имени Александра Вампилова, проходившего в Иркутске с 15 по 21 сентября. В рамках фестиваля 16 и 17 сентября на двух площадках Ангарска состоялись показы спектаклей японской студии «Theater Angelus» из города Канадзава и Театра для детей и юношества города Северска Томской области.
Эти две постановки, несмотря на свою разноязыкость (японцы произносили текст Александра Вампилова на своем языке, изредка вставляя русские слова, на что публика мгновенно реагировала одобрительным гулом), оказались очень похожими. В обеих главный герой, потерявший себя в реальной жизни, стремился к неосуществимой мечте – вплоть до трагической развязки. Спектакли не оставили равнодушным ни одного человека: здесь было над чем подумать. Надо сказать, что и зритель подобрался отборный, театральный – незаинтересованных, пришедших убить время здесь не было.
Вампилов по-японски
Зал Дворца творчества детей и молодежи трещал по швам – столько было желающих увидеть японскую интерпретацию «Утиной охоты» Александра Вампилова. В самом деле: как человеку с иным менталитетом понять мятущуюся душу русского мужика, который и сам себя плохо понимает?
Японские актеры поразили ангарскую публику прежде всего дисциплинированностью и профессионализмом. «Нам бы так», – слышались вздохи ребят из молодежного театра «Родничок». «Японцем» их Вампилов не стал, однако русского в пьесе тоже осталось мало. Хотя, надо отдать должное труппе: ей пришлось серьезно поработать, чтобы избавить своего Зилова от характерной для японского театра сдержанности, скупости выражения эмоций. Он был свободен – впрочем, как и актер, исполнявший роль официанта Димы, с первого своего появления на сцене носивший на голове рожки. «Чертовщиной» тянуло и от огромного кота с разноцветными глазами, принесенного Верой на новоселье.
Подача остальных персонажей была абсолютно иной. Может быть, потому что, будучи всегда только воспоминаниями главного героя, они отражали его восприятие? Гости появились на сцене, двигаясь, как в фильмах Феллини, напоминая группу белых клоунов. Их жесты и фразы казались кукольными. Максимальное выражение это получило в образе Ирины – наряженного манекена, которую услужливо выкатывал на сцену и за которую произносил реплики «черт».
Очень интересным показался переход от яви, в которой Зилов общался в основном с телефоном, к его воспоминаниям. Актеры, игравшие гостей Зилова, за кулисы не уходили, а после окончания своего эпизода падали на сцену и неподвижно лежали под листами белой бумаги, чтобы вновь возникнуть в нужный момент. Получался эффект постоянного их присутствия в жизни главного героя – ему было от чего сойти с ума в финале спектакля.
Версия японской труппы оказалась непривычной для нас, воспитанных на системе Станиславского. Во главу угла здесь ставилось не проживаемое, а обозначаемое актером. Мимика и жесты, грим и костюмы, реквизит и декорации – все направлено именно на создание определенного знака, символа, на обдумывание и понимание которых времени на спектакле было недостаточно. Поэтому вопросов к «Утиной охоте» на японском осталось много, но они из тех, что не позволяют нам оставаться на месте.
Доживем «до последнего мужчины»?
Спектакль-притча «До последнего мужчины» по пьесе современного драматурга Елены Ерпылевой, показанный на сцене ДК нефтехимиков 17 сентября, был приветом из города-побратима Северска, где расположен самый большой в системе Минатома Сибирский химический комбинат. Актеры Театра для детей и юношества, которому в этом году исполнилось 45 лет, приехали в Ангарск впервые – и сразу же с очень серьезной постановкой, с первых минут обнаружившей многослойную философскую подкладку.
Действие происходит в общем вагоне поезда – месте, где даже незнакомые люди начинают говорить по душам. Каждый из проходящих перед нами персонажей потерял свою правду жизни и существует кое-как, по привычке, веруя в «пространство жизни, нами еще не заселенное». Главный герой с восторженно распахнутыми глазами и детским именем Гришуня (актер Евгений Казаков), не сумевший стать «человеком сказки, человеком песни», не до конца изживший в себе «царство жуткой стороны», рассказ о котором поразил его когда-то в детстве, выходит из поезда в никуда вслед за зовущей его Дивой. Он не может жить как клоп, без веры в мечту, без истины – пусть даже в своем собственном ее понимании, и по этой причине последовательно разрушает свою жизнь и больно зацепляет жизни связанных с ним людей.
В этом спектакле основное действие дополняли монологи женщин, шедших по жизни рядом с Гришуней, для которых Елена Ерпылева выбрала форму выступлений на суде. Режиссер заслуженный деятель искусств РФ Наталья Корлякова увидела их как остановки поезда. Большое место в спектакле отводится снам. Когда мучившийся от них Гришуня умирает, они, как в наследство, достаются его дорожному приятелю Вовану (актер Анатолий Кудрявцев).
Обычное дорожное происшествие в оформлении остроумных, мудрых и смешных реплик, вызывало в зале взрывы хохота, двигаясь к исполненному драматизма финалу. Все как в жизни, где каждый выходит в свой черед. Хотелось и смеяться, и плакать. И жалко становилось нас, клопов со вселенскими стремлениями и запросами, которым, однако, иногда удается, «не изжив в себе царство жуткой стороны», не став «человеком сказки, человеком песни», остаться, тем не менее, «драгоценностью для человечества»...