Рассказ о своем пути в музыку Сергей Игумнов, солист вокальной студии «Ретро» Дворца культуры нефтехимиков, начал словами: «В школе я 6 лет занимался баскетболом, с творчеством связан был мало». И действительно, глядя на его рост и сложение, поневоле думаешь, что спорт Ангарска многое потерял из-за того, что выбор Сергея пал на музыку. Зато благодаря ему многое приобрела ангарская культура. Ведь из-за влюбленности молодого человека в мелодии культовой рок-оперы Эндрю Ллойда Уэббера и Тима Райса «Иисус Христос – Суперзведа», которая нашла поддержку у художественного руководителя студии Елены Лелюк, наш город теперь может гордиться своей версией легендарного произведения.
В минувшее воскресенье, 6 ноября, на сцене ДК нефтехимиков состоялся уже третий в этом году показ рок-оперы, на постановку которой в России осмелились считанные театральные коллективы, тогда как студийцы в большинстве своем – люди без музыкального образования. Единственное их преимущество перед профессиональными артистами – горячее желание приобщиться к этой музыке, которое, как пожар, перекинулось на другие творческие коллективы дворца, охватив вокальный ансамбль «Элегия», хореографические ансамбли «Сюрприз» и «Багульник» и цирковую студию «Шари-Вари». Главную роль в спектакле, сквозь призму которой рассматривается ситуация, – роль Иуды Искариота – сыграл Сергей Игумнов.
– Сергей, перед тем как прикоснуться к этому великому материалу, ты, как человек думающий, не мог не определить для себя: кто такой Иуда?
– Это прежде всего человек (как и Иисус). Человек несчастный, заблудившийся, запутавшийся в ситуации, название которой дал Виктор Черномырдин: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». По версии рок-оперы, Иуда пытается избежать кровопролития, на которое толкает Иисуса Симон Зилот, призывая его поднять народ на восстание против Рима. Но случается непоправимое, и он не видит иного пути, кроме как расправа над самим собой. У него была совесть, он осознал, что сделал, и не смог с этим жить. Смелый поступок, немногие из людей способны на столь пристрастное отношение к себе. А подстав и предательств за 2 тысячи лет не стало меньше.
– С тех пор, как началась работа над образом Иуды, он прошел какую-то эволюцию?
– Готовя отрывки из рок-оперы к юбилейному февральскому концерту, посвященному 15-летию «Ретро», мы уже понимали, что Иуда должен быть мучеником. Но сейчас мы стараемся сделать это еще более явным. Этот образ стал чище, Иуда совсем не чудовище и не мистический персонаж. Только понимают это немногие. У некоторых зрителей Иуда вызывает агрессию, даже ненависть. В этот раз с загробной арией Иуды я впервые не стал выходить из зала, пел ее со сцены, потому что во время майского показа поймал на себе несколько взглядов, полных ненависти. Я понимаю, что они были отправлены моему персонажу, но получил-то их я, исполнитель роли! Было, мягко говоря, не очень приятно, особенно когда в зале зажегся свет, чтобы показать, что Иуда выходит из толпы. Если мы перед спектаклем рисуем ему «колючий» взгляд, то эти взгляды кололи безо всякого театрального грима!
– И все-таки этот герой привлекает.
– Исполнять эту роль очень интересно. Положительного в общепринятом смысле героя сыграть проще. Они, как правило, более статичны. А играть персонаж в общем понимании отрицательный значит сделать шаг к пониманию его поступков. Показать публике, что не все в нем плохо. Образ Иуды – собирательный. Он есть в каждом из нас, как и Иисус, только в ком-то проявляется больше, в ком-то меньше.
– Рок-опера в вашей студии началась с первой арии Иуды «Небом головы полны». А как ты к ней пришел?
– С рок-оперой я познакомился в школе, на уроке музыки. Ария Иуды исполняется под лейтмотив, сопровождающий все действие. С тех времен эта мелодия не выходит из головы. И понятно, что, когда появилась возможность сделать что-то серьезное, ария Иуды была первым, над чем мы работали. Я пел ее в прошлом году на Международном конкурсе вокалистов в Санкт-Петербурге, где занял III место.
– Когда ты начал увлекаться музыкой?
– Начал петь, еще когда в школу не ходил. О моих первых вокальных опытах рассказывают родители, я помню их смутно. Где-то дома даже есть записи моих «выступлений». Семья за столом, ужинает. Я появляюсь из коридора, ведущего на кухню, объявляю сам себя, ухожу. Появляюсь снова – и начинаю петь. Это были песни из первых альбомов группы «Любэ», «Гуд бай, Америка» «Наутилуса», хотя я тогда «р» еще не выговаривал. И если хотя бы один человек отворачивался, я останавливался и ждал внимания публики. Продолжал только после того, как взгляды всех были прикованы к моей персоне. А в школе на первое место вышел спорт, параллельно я принимал участие в играх КВН, школьных театральных постановках. Я и сейчас увлекаюсь спортом – особенно футболом и хоккеем, – но уже как болельщик.
– Почему в таком случае ты выбрал музыку, а не спорт?
– После 9 класса поступил в политехнический техникум, несколько ребят из моей учебной группы пошли в местный музыкальный коллектив. Место барабанщика было свободно, и я вдруг захотел попробовать: барабаны меня всегда привлекали, хотя я даже палочек никогда в руках не держал. Ребята начали что-то играть – и у меня сразу получилось отбить ритм, сам от себя такого не ожидал. Вот так я и попал в группу. Через год-полтора начал петь, когда в один прекрасный момент не оказалось вокалиста. И вроде получилось, и даже понравилось. Хотя тогда у меня был совсем другой голос, писклявый, пацанячий. Мы сами писали и пишем песни, при этом у группы два взаимоисключающих направления: мы играем тяжелый рок и одновременно сочиняем лирические баллады. И название группы соответствующее – «Коллизия».
– А как ты попал в студию «Ретро»?
– Совершенно случайно. В 2010 году я участвовал в конкурсе патриотической песни в ДК нефтехимиков, посвященном 23 Февраля. Прослушав конкурсный репертуар, меня пригласили записать партию для предстоящей сказки: в студии, по счастливому для меня совпадению, в тот момент не оказалось мужского голоса. Так я пришел в «Ретро». И остался. И чрезвычайно доволен этим. Елена Петровна поставила мне голос, помогла распеться, особенно на низах – ближе к бас-баритону. Хотя здесь еще работать и работать: мужской голос в отличие от женского не имеет пределов – все зависит от того, как распеваться. Мы очень любим эксперименты, сейчас я осваиваю несвойственную мне манеру академического пения: учу «Вдоль по Питерской» и куплеты Мефистофеля из оперы Шарля Гуно «Фауст». Впервые столкнулся с ней в прошлом году на санкт-петербургском конкурсе вокалистов. На гала-концерте зрителей ждал сюрприз: «академисты» пели в паре с «эстрадниками». Я исполнял «Сердце красавицы» вместе с оперным тенором. Зал мы «порвали».
– Поделись своими творческими планами.
– График у солистов нашей студии довольно напряженный. В ближайшие выходные мы участвуем в сказке «Дюймовочка» ДК нефтехимиков, а потом – вновь едем на конкурс в Питер. На этот раз Ангарск будет представлять Артем Бочкарев, который исполнял в «Христе» роль Понтия Пилата, я буду петь с ним дуэтом в одном из конкурсных номеров.
Беседовала Олеся Павлюченко