«У меня отняли счастье быть матерью!»

В прошлом номере нашей газеты была опубликована история 26-летней Надежды Бухаровой, которая потеряла в родах ребенка. Тяжело переживающая гибель новорожденной дочки женщина обвиняла в произошедшем врачей. Оказалось, что мы разворошили целый ворох проблем и несчастий. Сразу после выхода в свет статьи «Пустые руки матери» в редакцию «Свечи» обратилось несколько наших читательниц, роды которых в Ангарском перинатальном центре также закончились смертью младенцев. Женщинам, высказавшим обвинения в адрес людей в белых халатах, мы посоветовали отстаивать свою правоту в судебном порядке. Однако письмо ангарчанки Екатерины Переляевой оставить без внимания было невозможно. Ее беременность закончилась смертью трех детей. По словам ее близких, сама Катя только чудом осталась жива. Сейчас юристы готовят по этому делу документы для представления в суд. На стороне потерпевших выступают и областные чиновники от здравоохранения. Можно ли было избежать трагедии? Ответ на этот вопрос не должен быть риторическим.

Здравствуйте, уважаемая ре­дак­ция газеты «Свеча»! Я рассказываю эту историю, кажется, уже в сотый раз. И каждый раз вспоминать о случившемся больно. Больно осознавать, что я стала жертвой врачебной халатности и непрофессионализма. Люди, от которых зависела моя жизнь и жизнь моих детей, даже после трагедии не проявили простого человеческого участия к моей судьбе, не выразили сочувствия и не желают признавать свою вину. А начиналось всё так хорошо…

Весной наступила долгожданная беременность. Уже в 8 недель я встала на учет в женскую консультацию, а через месяц после этого на УЗИ было определено, что я ношу под сердцем не одного, а сразу трех малышей. Тройня, или на языке медиков «многоплодная дихориальная триамниотическая беременность», казалась мне и моему мужу подарком судьбы, чудом, которого мы желали всеми силами. Для исключения рисков мы решили заключить договор добровольного медицинского страхования с компанией «Диана». Из предложенного списка врачей я выбрала Юлию Бреус, о которой раньше слышала хорошие отзывы. Договор со страховой компанией и платное наблюдение гарантировали мне качественную и профессиональную медицинскую помощь на всех этапах беременности и родов. 

29 июня я поехала в Иркутск для прохождения платного УЗИ, на котором я сама же и настояла. Позже я узнала, что при многоплодной беременности такие обследования можно проходить бесплатно. Но в тот момент подсказать это мне было некому. После УЗИ специалист Иркутского перинатального центра посоветовала мне в срочном порядке обратиться к наблюдающему меня гинекологу. Исследование показало, что один ребенок погиб, второй мальчик, однояйцевый близнец умершего, находится в «зоне риска». От услышанного я испытала потрясение, сразу же позвонила Юлии Васильевне. Но она сказала, что принять меня может только завтра утром. В это же время у меня был назначен прием у заведующей отделением Иркутского перинатального центра Шапошни­ковой, и я поехала в областной центр. Там я и узнала, что к гибели ребенка привело нарушение плодово-плацентарного кровообращения. Такое бывает при многоплодной беременности. В моем случае это завершилось внутриутробной смертью и второго малыша. О таком исходе Шапошникова предупредила меня заранее. Представьте мое состояние в тот момент! До Юлии Бреус я доехала уже практически в полуобморочном состоянии. Она посоветовала почитать подробности о такой патологии в Интернете. А через неделю после этого второй ребенок умер. На консультации у Шапошниковой мне было рекомендован еженедельный контроль крови, раз в две недели прохождение УЗИ, наблюдение у своего врача для контроля состояния живого третьего плода и моего состояния. 

Через некоторое время меня начал беспокоить повышенный тонус, на что я неоднократно обращала вниманиe Юлии Васильевны. Но она не находила ничего ненормального в моем состоянии, говорила, что все эти проявления соответствуют сроку беременности. При этом я последовала ее совету и прочитала в Интернете, что таким образом организм пытается освободиться от трупов и что это все может угрожать живому ребенку и мне самой. На приеме 4 августа я спросила ее о возможности определить меня в стационар, на что Юлия Бреус ответила: «Я показаний для госпитализации не вижу, да и мест нет». Тогда же она сообщила мне, что собирается в отпуск. Она оставила мне телефон медсестры, которая при необходимости должна была прикрепить меня к другому врачу. Была ли такая необходимость? По сути, меня, носившую двух умерших и одного живого ребенка, находящегося в отдельном пузыре и имевшего шансы на нормальное рождение, нельзя было оставлять без наблюдения врача. Я уверена в этом. Но меня оставили одну в самый важный для меня момент. 8 августа у меня дома отошли воды. Я понимала, что начало родов на 26 неделе беременности – это очень рискованно для ребенка. Телефон Юлии Бреус не отвечал, я набрала номер медсестры, ее взволновали мои новости, она сказала, что встретит меня в перинатальном центре вместе с врачом. Но нашего приезда там никто не ждал. Медсестра не появилась и на звонки больше не отвечала. А в приемном покое не могли найти мою карту с анализами и не могли понять, почему сейчас у меня нет наблюдающего врача. Имеющаяся у меня на руках обменная карта и страховой полис «Дианы», кажется, ничего здесь не значили. 

Меня положили в коридор сомнительного отделения вместе с роженицами, которые вообще не наблюдались в женской консультации и не сдавали предварительных анализов. Только благодаря усилиям моих родственников через некоторое время меня перевели в палату. И это – «исполнение» обязательств по дополнительному медицинскому страхованию! 

Утром 9 августа врач отделения назначила мне УЗИ, во время которого начались роды. Я благодарна Богу, что в тот момент рядом со мной оказалась по-настоящему профессиональная бригада врачей. Благодаря им я осталась жива. К моей боли, к моей ситуации они отнеслись как к своей собственной. Но ребенка, последнего живого ребенка, которого до момента рождения я ощущала телом и душой, спасти не удалось. Это было ужасно – черные зловонные околоплодные воды, разложившийся труп первого ребенка, смерть моей третьей девочки, извлечение под наркозом второго малыша. Вопреки предположениям врачей, умершие в утробе дети не стали мумифицироваться, началось гниение, которое могло убить меня, ведь во время беременности я не получала антибактериального лечения. Третий ребенок погиб от асфиксии – легкие недоношенной малышки не смогли раскрыться. Позже медики поделились со мной предположением, что ситуацию можно было попытаться изменить, если бы в стационаре мне заранее прокололи курс лекарств. Таких малышей выхаживают при своевременном лечении еще на стадии внутриутробного развития. Но для меня в стационаре «не было мест». 

Я потеряла троих детей, свое здоровье, СМЫСЛ ЖИЗНИ. Сейчас мне никто не даст гарантии, что я когда-нибудь стану матерью. И я не хочу, чтобы все произошедшее сошло виновным с рук. Через месяц, когда с помощью близких мне удалось восстановить душевные силы, я начала «бить во все колокола». После выхода из отпуска мой лечащий врач Юлия Бреус так и не позвонила мне, не справилась о самочувствии. Да и мне не хотелось больше общаться с ней. Было написано много обращений, претензий, просьб разобраться в случившемся. Приведу отрывки некоторых ответов на мои запросы.

Из ответа заместителя министра здравоохранения Иркутской области Т. Бойко: «По поводу вашего обращения министерством здравоохранения проведена комиссионная документальная проверка по выполнению стандартов оказания медицинской помощи. При анализе медицинской документации установлено, что не выполнен стандарт ведения при многоплодной беременности. Вы относились к группе высокого акушерского и перинатального риска, и с учетом ситуации необходимо было решить вопрос о проведении перинатального консилиума на ранних сроках беременности. Начальнику управления здравоохранения АМО Сасиной М.С. и главному врачу МУЗ «Ангарский городской перинатальный центр» Петухову А.А. направлено предписание об устранении выявленных нарушений, в том числе о применении к медицинским работникам мер дисциплинарного взыскания».

Из ответа руководителя Феде­ральной службы по надзору в сфере здравоохранения и социального развития Иркутской области Н. Ледяе­вой: «Министерством здравоохранения проведена проверка соблюдения стандартов при оказании вам медицинской помощи, в ходе которой выявлены нарушения при наблюдении в женской консультации и родильном отделении. По результатам проверки составлен протокол о привлечении к административной ответственности юридического лица. Дано предписание о наложении дисциплинарных взысканий на медицинских работников, оказывавших вам помощь. Кроме того, по результатам комплексной проверки перинатального центра, в ходе которой выявлены грубые нарушения лицензионных требований и условий осуществления медицинской помощи, а также нарушения при оказании медпомощи, министерством здравоохранения Иркутской области совместно с управлением Росздравнадзора по Иркутской области проведено выездное совещание в администрации АМО, создана рабочая группа министерства здравоохранения по мониторингу ситуации в МУЗ «Ангар­ский городской перинатальный центр». 

Я тоже была вызвана на это выездное совещание, где в очередной раз рассказала свою историю беременности. И позиция областных чиновников, в том числе главного акушера Иркутской области Натальи Протопоповой, добавила мне уверенности, что вину врачей можно и нужно доказывать. Я понимаю, что моя беременность была непростой не только для меня, что спасти детей можно было только с помощью высококвалифицированной своевременной медицинской помощи и… капельки чуда. К последнему я отношу простое человеческое отношение, сострадание, заботу людей, которые однажды дали клятву Гиппократа. Чуда не произошло…

Екатерина Переляева