Народный театр «Факел» ангарского Дворца культуры «Современник» давно известен своей любовью к классике русской литературы. Это, пожалуй, единственный любительский театр Ангарска, где можно «вживую» увидеть драматические произведения Чехова, Гоголя, Пушкина. Очередная премьера, приуроченная ко Дню театра, вновь вывела на сцену детище Николая Гоголя. 27 марта на малой сцене дворца прошла премьера моноспектакля «Записки сумасшедшего». Его отыграл воспитанник «Факела» Николай Коваль, продолживший обучение актерскому мастерству в РАТИ.
Художественный руководитель и режиссер театра заслуженный работник культуры РФ Александр Кононов в своем традиционном прологе к спектаклю объяснил, почему они обратились к «Петербургским повестям» Гоголя и выбрали для постановки драматичную историю титулярного советника Аксентия Поприщина. Классика уходит в разряд забытой литературы, кажется, что эти вещи больше не имеют отношения к нашей действительности. На самом деле размышления о жизни маленького петербургского чиновника касаются каждого из нас. Этого свойства классической литературы не сможет уничтожить никакое время. Тем более что наша сегодняшняя жизнь больше всего напоминает гротесковый гоголевский мир: обыденная на первый взгляд действительность приобретает черты фантастической реальности. Почему-то всё странное, что происходит, становится нормой, а то, что должно быть нормой, кажется странным – парадокс, который называется жизнью.
Оформлением спектакля занимались актеры театра. На сцене – минимум предметов: кровать, столик со стулом, вешалка, на которой висят цилиндр, фрак и шинель, «очень запачканная и притом старого фасона». На заднике сцены – изображение дома Зверкова, где жила Фидель, собачка, которой Меджи писала письма о своей хозяйке. Композицию завершает «пушкинский» фонарь, слабо освещающий двух больших кукол у стен, – Софи, дочь директора департамента, где Поприщин служит столоначальником, и начальника отделения, «проклятую цаплю». Эти люди, сами того не ведая, оказываются косвенными виновниками сумасшествия Аксентия Ивановича.
Зрители увидели и услышали исповедь сходящего с ума человека, которого загнали в тупик собственные комплексы, замешанные на бедности («Достатков нет – вот беда»). Психоаналитику здесь было бы где разгуляться! Играть сумасшедшего трудно, но Николай Коваль сделал это профессионально. Его прерывающийся монолог: «Мне подавайте человека! Я хочу видеть человека; я требую пищи – той, которая бы питала и услаждала мою душу…» – сопровождался порывистостью в движениях и жестах и отражающейся в глазах непререкаемой верой в свои слова. Состояние героя четко отслеживается режиссером: когда Поприщин узнает из собачьих писем о готовящейся свадьбе Софи, в датах его дневника начинает появляться путаница, а в его голове – «рассеивается туман». Именно тогда он догадывается, что он и есть пропавший испанский король и начинает изготовлять для себя соответствующую королевской особе мантию из «одетого всего два раза вицмундира». Этот порезанный на полоски вицмундир – единственная яркая вещь в спектакле, резко выделяющаяся на общем черно-белом фоне. Она беззвучно кричит под занавес: какой из миров больше достоин называться реальным – тот, в котором невозможно почувствовать себя человеком, или другой, где каждое существо может стать значимым?.