10 декабря в календаре значится как День прав человека. По этому поводу уполномоченный по правам человека в Иркутской области Иван Зелент совместно с членами своего аппарата провел совещание с общественной наблюдательной комиссией (ОНК) по защите прав лиц, находящихся в условиях несвободы.
Прав у каждого из нас много, впрочем, как и обязанностей. Место, где более всего нарушаются права человека на человеческое к себе отношение, – это, конечно, места лишения свободы. Ситуация, сложившаяся по ту сторону колючей проволоки на сегодня, и стала темой разговора в кабинете уполномоченного. С докладом выступил исполняющий обязанности председателя ОНК Игорь Ванкон. Надо отметить, что с этими же материалами он выступил и тремя днями позже – в Москве, на заседании Общественной палаты России, посвященном все той же теме – правам человека.
Итак, за текущий год членами ОНК второго созыва в Иркутской области было проведено 147 выездов: 131 – в учреждения ФСИН, 12 – в ИВС, 4 – в психиатрические больницы. По состоянию на 1 апреля 2011 года в учреждениях уголовно-исполнительной системы области (с учетом подследственных в СИЗО) содержалось 20186 человек. Всего в Иркутской области 22 учреждения УИС. Из них 3 – общего режима, 7 – строгого, одно – особого, 7 колоний-поселений, одна воспитательная колония, две женские исправительные, одно лечебно-исправительное учреждение. В пяти следственных изоляторах содержится 3600 человек (87 процентов от общего лимита наполнения), в том числе 380 женщин, 110 несовершеннолетних. Одна из главных задач общественного контроля за соблюдением прав человека в местах лишения свободы – искоренение пыток и избиений граждан, обеспечение им реальной возможности обжаловать действия администрации по жестокому с ними обращению.
Что выявили члены ОНК во время посещения колоний и изоляторов? Избиение заключенных (пытки) имеют место во многих учреждениях МВД и ФСИН. Избивают заключенных как сотрудники учреждения (оперативники, работники режимной службы, конвоиры, начальники отрядов), так и другие заключенные из «актива», сотрудничающие с администрацией за поблажки в условиях содержания. Активисты избивают других заключенных с ведома или по поручению сотрудников администрации.
Избиения начинаются сразу по прибытии этапа заключенных в колонию (о том, как это происходит, рассказывают осужденные из разных учреждений ФСИН). После выгрузки из автомобиля прибывших начинают бить. Делается это для устрашения, чтобы показать, «кто в доме хозяин». В ИК-4 начальник А. Чичигин (ныне бывший) приветствовал вновь прибывших осужденных словами: «Добро пожаловать в «Голубую лагуну»!» Не бьют этапы в редких случаях. Далее избиения продолжают заключенные, находящиеся на негласной службе у администрации учреждения. Членами ОНК получены жалобы по случаям избиения при отказе людей, прибывших в колонию, надевать рваную грязную робу. Этот осужденный становится «пленным» – все его передвижения осуществляются под контролем «актива». При этом человека вынуждают низко опускать голову, запрещают смотреть в глаза окружающим, передвигаться можно только бегом. Заставляют произносить на армейский манер речевки типа: «Я плишкинская тварь!»
Пытки продолжаются и в дальнейшем. В карантине, куда попадают осужденные, распорядок дня таков, что люди большую часть времени проводят на улице, независимо от погоды, где либо маршируют по плацу (по нескольку часов тянут носки, как кремлевские курсанты, для этого есть особый термин – «топать»), либо часами стоят. В туалет разрешается ходить не более 2-3 раз. Существует практика – «посадить в грядку». Это когда осужденного постоянно за малейшую провинность (без спросу встал, пошел, попросил закурить и т.д.) избивают, и он находится под круглосуточным контролем «актива».
Такое отношение к прибывшим, считают сами осужденные, необходимо персоналу учреждения для усмирения любых попыток заключенных к сопротивлению администрации либо отстаиванию своего человеческого достоинства.
Когда прибывший в ИК, пройдя неизбежные избиения в начале своего содержания, попадает в отряд, злоключения его не прекращаются: за то, что он имеет свою позицию, отличную от позиции администрации, его доставляют в дежурную часть, где пытают растяжкой, то есть ставят к стене, заставляя максимально широко расставить ноги, и в таком положении выдерживают человека часами.
Все описанное выше члены комиссии слышали от осужденных из разных колоний в беседах на личном приеме без присутствия сотрудников ИК. При этом лишь единицы соглашаются открыто свидетельствовать о пытках, ими пережитых. В одной из ангарских колоний довелось услышать о событиях месячной давности – нескольких человек, раздетых догола, в прогулочном дворике обливали холодной водой из брандспойта, в таком состоянии держали несколько часов. Надо отметить, что те, из кого делали «Карбышевых», отказались писать по этому поводу заявления. На протяжении года члены ОНК 1-2 раза в месяц посещали ИК №4 в Плишкино с целью изменить ситуацию и прекратить пытки. Начальник ГУФСИН Павел Радченко поддержал работу комиссии, сейчас расследованием случаев побоев занимается СК и СБ. Осужденные отмечают, что ситуация в ИК №4 стала меняться в лучшую сторону.
Положение дел в ИВС значительно хуже, чем в учреждениях ГУФСИН. ОНК инициировала прокурорскую проверку по фактам избиений и пыток, граждане со следами побоев, переломами челюстей и т.д. были выявлены в ИВС Усолья. Ужасные условия содержания в спецприемнике Братска. Туда попадают и те, кто совершил административное правонарушение, например, не оплатил штраф в 100 руб. в ГИБДД (смотри фото). Условия содержания до сих пор не изменились. На направленные различные ведомства акты проверок получены стандартные ответы: «Факты побоев не подтвердились».
Еще одно массовое нарушение прав осужденных – препятствование подаче жалоб на условия содержания. В учреждениях ГУФСИН сложился следующий порядок принятия жалоб. Заключенный в письменном и открытом виде подает жалобу начальнику отряда. Тот знакомится с письмом, беседует с осужденным (чаще всего ему предлагают отказаться от жалобы), после чего документ передается в спецчасть колонии, где с ним знакомятся оперативники, в задачу которых в том числе входит контроль обстановки в учреждении на предмет предупреждения бунтов и иных волнений. Оперативник вызывает к себе жалобщика и тоже требует отказаться от обращения. Если заключенный проявляет твердость, к нему практически всегда применяют пытку (в основном «растяжку»), либо отправляют в штрафной изолятор (ШИЗО). При этом спецчасть ставит жалобу на учет в журнале регистрации, и заключенному (если тот настаивает) сообщается учетный номер этой жалобы. На этом движение жалобы прекращается – на почту администрация ИК жалобу не сдает, и почтовые служащие никаким образом не фиксируют данные почтовые отправления. Администрация говорит заключенному: «Мы бросили ваше письмо в почтовый ящик, все претензии – почте». Концов найти невозможно. Жалобы на условия содержания из учреждений ФСИН не уходят. Так описывают ситуацию практически все заключенные, с которыми беседовали члены ОНК, а это несколько сотен человек из разных колоний Иркутской области. В нескольких колониях выявлены случаи отказа администрации колонии принимать заявления на условно-досрочное освобождение, что нарушает права осужденных на доступ к правосудию.
Каким образом еще нарушаются права человека в условиях принудительного содержания? Распространенный характер носят ограничения в свиданиях с родственниками. В учреждениях ФСИН администрация может в любой момент придумать (или спровоцировать) заключенному случай нарушения им правил внутреннего распорядка и отправить его за это в ШИЗО, что влечет отмену запланированного свидания. В ИВС, принадлежащих МВД, ограничения на свидания вызваны тем, что в них отсутствуют комнаты для свиданий.
Пыточные условия содержания в ИВС – явление, распространенное очень широко. Камеры часто бывают переполнены (в два раза сверх лимита). Людям, которые в них содержатся, трудно дышать из-за нехватки кислорода. Влажность в камерах может достигать 100 процентов, отчего человек начинает гнить заживо. Различные инфекционные болезни распространяются в такой среде молниеносно. Усугубляет ситуацию недостаточное естественное освещение либо вообще полное его отсутствие (в половине ИВС, посещенных членами ОНК, просто нет окон в камерах), нет в достаточном объеме постельного белья, матрацев, подушек и просто кроватей. При этом люди лишены прогулок – не во всех ИВС есть прогулочные дворики.
Многолетняя застарелая проблема – оказание медицинской помощи в условиях ИВС. Не раз при проверках обнаруживалось почти полное отсутствие такой помощи плюс к этому грубейшие нарушения в оказании помощи (или неоказание помощи). Бытует практика сокрытия случаев нанесения телесных повреждений гражданам. Есть и еще более вопиющие факты. Это прерывание назначенного лечения при ВИЧ-инфекции и туберкулезе. Медицинская служба МВД на протяжении многих лет придерживается этой практики, которая ведет к тому, что у больных формируются устойчивые к лечению штаммы возбудителей. Лечение становится неэффективным, и больные умирают. Подобное «лечение» практикуется в ИВС Иркутска, Ангарска, Усолья. Несмотря на многочисленные обращения в МВД и ГУФСИН, эта проблема до сих пор не решена.
В своей деятельности члены ОНК столкнулись с системным противодействием со стороны представителей ФСИН и МВД. Руководство ФСИН заявляет об открытости и гласности, на деле получается иное. Федеральный закон №76-ФЗ руководство ФСИН воспринимает как-то по-особому, членам ОНК чинятся препятствия. При проверках запрещают использовать фото-, аудио- и видеоаппаратуру (начальник ИК-14 Олег Крюков), есть случаи отказа в общественном контроле со стороны начальника ИК-15 Андрея Верещака. Причем препятствия в работе создаются не всем членам ОНК, а тем, кто занимает принципиальную позицию и предает гласности факты беззакония и произвола в пенитенциарной системе. Кроме того, и судебные органы, и прокуратура осуществляют поддержку этим явным беззакониям. Прокуратура по надзору занимает выжидательную позицию. Порочная система не желает терпеть общественного контроля извне. Она активно сопротивляется и нападает. После массового членовредительства в ИК-14, когда 65 осужденных тувинской национальности нанесли себе порезы на руках и животе, руководство ГУФСИН пыталось найти виновных среди членов ОНК, инкриминируя им разжигание национальной и социальной розни и вражды среди осужденных. В августе в ИК-27 г. Братска вновь были массовые выступления среди осужденных, в основном тувинской национальности: до 500 человек объявили голодовку из-за произвола и унижений со стороны «актива» и администрации учреждения. И опять виновных в случившемся искали на стороне. В декабре 2010 года во время комплексной проверки учреждений ФСИН и МВД в Братске ОНК в своих замечаниях отметила, что начальник ИК-25 Геннадий Пуляев творит во вверенном ему учреждении произвол и беззаконие, но руководство ФСИН ограничилось предупреждением и переводом его в ИК-27, где и вспыхнули массовые выступления и протесты со стороны осужденных.
Перечисленные выше нарушения прав человека, случаи пыток и жестокого, унижающего человеческое достоинство обращения не исчерпывают весь спектр нарушений прав человека, находящегося в условиях несвободы. Это самые вопиющие примеры. Так что работы общественным наблюдательным комиссиям в России хватит на долгие годы.
В завершение совещания при уполномоченном по правам человека выступил мужчина, только что освободившийся из ИК-4 в Плишкино. Его рассказ был записан на диктофон. Этот человек, имея в кармане справку об освобождении и билет на поезд до своего родного города, поехал не на вокзал. Он пришел в ОНК, чтобы рассказать о том, как обстоят сегодня дела в «Голубой лагуне». Свой рассказ он начал словами: «Там нет пряника – только кнут»...
(Продолжение следует)