Иван Гуськов отметил своё 65-летие с соседкой по квартире, пожилой женщиной. Как вспыхнула ссора и как он взял в руки нож – мужчина помнил смутно.
Таких домов в Юго-Восточном много. Обычный деревянный одноэтажный барак. Для каждой пары комнат (квартир) имеется отдельный вход с двух сторон дома. За входной дверью – общий коридор, в конце коридора с левой и правой стороны – две двери в квартиры жильцов. В одном из таких домов жили 65-летний Иван Гуськов и 75-летняя Нина Михайловна, его соседка. Жили, по словам других обитателей барака, вполне по-добрососедски. Общались мирно, иногда захаживали друг к другу в гости, благо, идти было недалеко – через коридор, и ты уже в гостях у соседа.
Нина Михайловна жила одна. Ее регулярно навещали дочь и внук. Их мать и бабушка, как человек в возрасте и с проблемами со здоровьем, конечно же, нуждалась во внимании и поддержке. Она уже давно не могла ходить без помощи тросточки: по улице шла медленно, опираясь сразу на две трости, по дому передвигалась, пользуясь одной. Правда, большую часть времени она проводила дома. В теплое время года Нина Михайловна занималась огородом. Участочек символический, но покопаться в грядках, вспомнить молодость было занятием приятным. Огородничала Нина Михайловна сколько хватало сил. Зимой – передышка. А впечатления и новости – из телевизора и общения с соседом по секции.
Сосед Иван Петрович к моменту описываемых событий (10 октября 2009 года) уже довольно давно жил один. Дети взрослые, самостоятельные, у каждой дочери – своя семья. Была у Ивана Гуськова раньше сожительница, жили они неплохо, но умерла, и с того времени он как-то незаметно пристрастился к алкоголю. Иногда соседи видели его нетрезвым. Вел он себя тихо, не буянил, хлопот никому не доставлял. Несмотря на свой пенсионный возраст продолжал работать во ФГУП «Охрана».
Дня рождения он ждал. Готовился к нему заранее – представлял себе праздник и приятные хлопоты, с ним связанные. В этот день он готовился отметить свой юбилей, 65-летие. Накануне съездил на «Сатурн» с хозяйственной сумкой на колесах. Купил продуктов – на что хватило его скромной наличности, а главное – водки. Взял «Пшеничной» аж 7 бутылок. Сначала сомневался, нужно ли брать столько. А потом махнул рукой – возьмешь мало, пожадничаешь, все равно придется в магазин бежать, переплачивать. На оптовке закупаться все-таки экономнее. Поэтому Иван Петрович рассудил так: все-таки 65 стукнуло, имею право отметить, как душа просит. Вдруг кто в гости зайдет, будет чем встретить.
Первой, с кем отметил свой юбилей Иван Петрович, была соседка Нина Михайловна. Они даже десятого октября дожидаться не стали. Выпили первую бутылку вечером девятого, как только пенсионер вернулся с «Сатурна». Над закуской Иван Петрович долго не мудрил, потому что человек он был неприхотливый, порезал что было в холодильнике на тарелку – и готово. Одной бутылки оказалось маловато – так, разогрев перед праздником. А отметить хотелось так, чтобы в памяти осталось. Было уже темно, когда соседка Нина Михайловна позвала его продолжить празднование в ее квартире. Иван Петрович охотно согласился. Полные бутылки водки, как боеприпасы в ящике, перекочевали за двумя пенсионерами. Они сидели на кухне у Нины Петровны, выпивали не торопясь – их никто не подгонял, им никто не мешал. Хотя юбиляр смутно помнил, что завтра, кажется, ему на работу. Но эту беспокойную мысль он старался от себя отогнать, да она, заноза, не очень-то его и тревожила: подумаешь, выпил человек. Ну не выйдет в смену, ведь не наступит конец света! Незаменимых людей у нас нет, авось найдут, кого вместо него поставить.
Умного разговора за столом не получилось. Хотя Иван Петрович был человеком начитанным, много знал, поговорить по душам не вышло. Уж очень оба нагрузились. К первой бутылке «Пшеничной» добавилась вторая, потом третья и, наверное, четвертая... Сколько было времени, не знали ни юбиляр, ни его гостья. Наверное, ночь уже подходила к концу. Иван Петрович как-то доковылял до соседкиного дивана и рухнул спать. А ее сон сморил прямо на полу. Трость Нины Михайловны осталась лежать на столе в кухне. С этого неточного по хронометражу момента до утра десятого октября в квартире номер пять наблюдался некоторый провал во времени и событиях. Что именно случилось в промежуток времени, который ни следствие, ни суд определить точно не смогли? Видимо, между двумя пенсионерами произошла ссора. На какой почве, неясно. Нина Михайловна уже ничего не расскажет, а Иван Петрович так и не смог достоверно вспомнить, чем так вывела его из себя беспомощная престарелая женщина.
Следующая временная вешка событий тех суток – семь часов утра. В это время товарищ Ивана Петровича по работе, проезжая мимо дома своего коллеги, решил довезти его до работы на своей машине. Остановился рядом с домом сослуживца, увидев в окне его комнаты свет, посигналил. Свет тут же погас. Дверь никто не открывал. Подъехавший мужчина, по его словам, заглянул в окно квартиры своего сослуживца и увидел в отсвете квартиры соседки как Иван Петрович пытается встать с дивана. У него это плохо получалось, поднялся он не с первого раза. Но все же открыл входную дверь. Так о событиях того утра рассказывал на следствии свидетель – сослуживец Ивана Петровича. Был ли он на самом деле в то утро в квартире №5, достоверно неизвестно. Вроде был, проходил, видел соседку, лежащую на полу в коридоре, даже пытался ее приподнять. Но вела себя пожилая женщина как-то странно: вдруг затряслась в его руках. Иван Петрович попросил не трогать соседку, так как «она спит, и мешать ей не нужно». Сослуживец понял, что его напарник работать сейчас не в состоянии, а потому велел ему никуда не ходить, а закрыть за ним дверь на замок и лечь отсыпаться. Надо сказать, свидетель отметил в протоколе допроса, что и Иван Петрович, и его соседка не имели в тот момент никаких физических повреждений. Следовательно, конфликт между ними случился после его ухода.
Что же именно произошло между двумя пенсионерами? Выражаясь казенным языком, внезапно возникшие неприязненные отношения. Видимо, была драка, насколько она вообще возможна между пенсионером и пожилой женщиной, передвигающейся при помощи двух палочек. Она его поцарапала ногтями. Позже эксперт зафиксировал эти физические повреждения: четыре следа от ногтей по животу, ссадины на спине, рассеченная бровь, неглубокий порез между двумя пальцами на руке.
Порез был от ножа, фигурировавшего в материалах уголовного дела как вещественное доказательство вины. Этот обычный кухонный нож с длиной клинка 16 см был по рукоятку всажен в спину между лопаток потерпевшей. Женщине был нанесен один удар, который лишил ее жизни. Из заключения экспертизы: «Смерть наступила в результате колото-резаного ранения задней поверхности грудной клетки слева, проникающего в левую плевральную полость со сквозным повреждением левого легкого и слепым повреждением аорты, сопровождающегося массивной кровопотерей».
В материалах уголовного дела – в протоколах допроса Ивана Гуськова в качестве подозреваемого и обвиняемого – собственно о моменте совершения преступления и о том, что было после, рассказано иначе, чем в показаниях, данных в зале суда. Сначала Иван Петрович говорил, что вообще ничего не помнит. Очнулся утром, на чужом диване, когда проспался, а соседка на полу в коридоре лежит, уже не дышит, а из ее спины рукоятка ножа торчит. Так как в квартире никого, кроме них двоих, не было, следовательно, это его рук дело. Позже даны другие объяснения случившемуся: женщина якобы упала на пол и загородила выход из квартиры, тем самым мешая Гуськову пройти к себе домой. Это его разозлило, и он ударил ее ножом в спину. После чего пошел спать. Есть и третий вариант объяснений, самый невероятный и опровергнутый экспертом. По словам Ивана Гуськова, во время их ссоры он... защищался от Нины Михайловны, которая первая взяла в руки кухонный нож и намеревалась ударить им в живот своего соседа. Якобы этот нож он у нее выхватил, тогда она взяла в руки второй, который был здесь же, на кухне. Обороняясь, он случайно скользнул им по спине женщины, когда она разворачивалась боком. Такая версия никак не соответствует характеру причиненной травмы. Получить удар, при котором клинок вошел в тело по рукоятку, можно было, лишь когда жертва находилась спиной к нападавшему.
Смертельно раненная женщина лежала на полу, а тот, кто нанес ей удар, пошел досыпать. Утром, около 11 часов, Иван Петрович проснулся, подошел к лежащей Нине Михайловне, понял, что она не дышит, и удивился: как же так? Потом были звонки в «скорую», милицию, тому самому сослуживцу, что заезжал в семь часов утра. Также Иван Гуськов позвонил своим дочерям. Все они приехали в Юго-Восточный, но пообщаться с отцом не получилось. Его опросили и увезли в отдел милиции. И до вынесения приговора, и после него дочери Ивана Гуськова продолжали оставаться в недоумении: неужели их отец сделал это?
Сделал, в чем глубоко раскаялся. Хотя в полном объеме свою вину так и не признал. Умысел на убийство, по его словам, отсутствовал. Хотя удар был нанесен в жизненно важный орган, «скорую» для потерпевшей сразу после произошедшего он не вызвал...
Давая оценку доводам подсудимого, суд принял во внимание, что Иван Гуськов стал выдвигать версию о своей самообороне и втором ноже в руках потерпевшей лишь в зале суда (надо отметить, что на втором ноже, обнаруженном на кухне, не было отпечатков пальцев). Его версия о самообороне подтверждения не нашла.
Та степень опьянения, в которой находился Иван Гуськов в момент совершения преступления, не давала ему адекватно, в полной мере оценить сложившуюся ситуацию, но опасность и последствия своих действий не осознавать он не мог. По заключению судебно-психиатрической экспертизы, Гуськов «не обнаруживал признаков какого-либо временного психического расстройства и по своему психическому состоянию мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими». В применении принудительных мер медицинского характера он не нуждается, физиологического аффекта не было, эмоциональное возбуждение возникло на фоне алкогольного опьянения.
При назначении наказания суд учел, что Иван Гуськов ранее не судим, к административной ответственности не привлекался, на учете у нарколога и психиатра не состоит. По месту жительства жалоб от соседей на него не поступало, хотя он неоднократно был замечен в злоупотреблении спиртным.
Смягчающими наказание обстоятельствами стали частичное признание подсудимым своей вины, раскаяние в содеянном, состояние здоровья подсудимого, его возраст и тот факт, что преступление совершено им впервые.
Суд признал Ивана Гуськова виновным и приговорил его к шести с половиной годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. В срок отбытия наказания зачтено время содержания под стражей – с 10 октября 2009 года по 6 апреля 2011 года. Кроме того, подсудимый должен удовлетворить исковые требования дочери погибшей о компенсации морального вреда.
Приговор вступил в законную силу.