Каждому человеку когда-нибудь приходилось ощущать чувство безысходности. В такие моменты кажется, что ты находишься в ловушке, из которой, как ни бейся, выхода нет. Иногда в мыслях мелькает отчаянное желание плюнуть и пустить все на самотек! Но этот способ абсолютно не приемлет медсестра Aнгарского роддома Марина Красанова, которая уже несколько месяцев обивает пороги чиновничьих кабинетов, пытаясь изменить социальный статус своей маленькой дочери. 18 февраля Карине исполнится год. Обстоятельства сложились так, что с самого рождения девочка считается лицом без определенного места жительства.
Марина родом из Черемховского района. После окончания школы она поступила в Иркутский медицинский колледж и, получив профессию медсестры, стала работать в Ивано-Матренинской детской больнице.
«С отцом Карины мы познакомились в Иркутске. Поначалу все у нас складывалось очень хорошо, мне казалось, что так будет всегда, – вспоминает Марина. – Мы стали жить, как и многие молодые семьи, в гражданском браке. Но, несмотря на то что оба работали, денег катастрофически не хватало – аренда жилья съедала большую часть нашего дохода. Посовещавшись, решили перебраться в Ангарск, где можно было снять квартиру подешевле, чем в Иркутске».
Работу в Ангарске она нашла быстро: ее приняли в перинатальный центр на должность медсестры отделения новорожденных. Каждый день ухаживая за только что появившимися на свет малышами и наблюдая за счастливыми мамочками, Марина искренне мечтала о ребенке. В феврале прошлого года в их семье появился первенец. Рождение дочки стало для Марины воплощением той самой заветной мечты. Но наша героиня не ожидала, что после ухода в декретный отпуск на нее свалится целая куча проблем.
Дело в том что Марина прописана в Черемховском районе. В 2008 году дом, в котором жила их семья, сгорел. Прописать дочку на оставшихся развалинах местная администрация отказалась.
«Не имея регистрации, моя маленькая Карина стала бомжом. Она не могла рассчитывать на получение детских пособий и претендовать на место в детском саду. После того как летом 2011 года я обратилась к заместителю председателя Госдумы Владимиру Жириновскому, произошли сдвиги – я стала получать положенное для Карины пособие. А в остальном все осталось без изменений, – тяжело вздыхает Марина. – Сейчас я нахожусь в подвешенном состоянии. Полгода назад мы расстались с отцом ребенка, на то были серьезные причины. Материально он нам не помогает, теперь кручусь как белка в колесе, а просвета все нет...»
•••
В ноябре, договорившись с близкими о том, что они будут присматривать за ребенком в ее отсутствие, Марина вышла на работу на 0,75 ставки медсестры. Однако все равно жилье в городе снять она не может. «Более-менее приличная комната нам не по карману, к тому же когда потенциальные хозяева узнают, что у меня маленький ребенок, то сразу отказывают. Были варианты недорогие, доступные, но жить в комнате на подселении по соседству с алкоголиками мы с дочкой не смогли».
В настоящее время молодая мама со своей малышкой живут в Цемпоселке, где за 2 тысячи рублей в месяц снимают до весны комнату в деревянном бараке. 3,5 тысячи Марина отдает на погашение кредита (покупала необходимую мебель), на прочие бытовые расходы остается 2 тысячи рублей – негусто.
Проблема Марины Красановой не оставила равнодушной администрацию и профком перинатального центра. В письме, адресованном главе Ангарска Леониду Михайлову, коллектив АПЦ попросил оказать содействие Марине, подчеркнув, что перинатальный центр испытывает острый дефицит в таких специалистах.
«Департамент управления муниципальным имуществом администрации Ангарска отказал в предоставлении мне жилого помещения «в связи с его отсутствием». На все мои личные обращения в разные инстанции ответ был аналогичным, – говорит Марина, показывая кипу бумаг. – Чаще всего меня отправляют в Черемховский район, чтобы там решать жилищную проблему, или с иронией говорят: «Вы бы еще в Москву поехали и там выбивали для себя квадратные метры!» Знали бы они, что в деревне Инга, где я жила, единственную амбулаторию закрыли в 2008 году, а в 2010 году закрыли и школу. Электричество подают от дизельной подстанции максимум на 6 часов в сутки. Куда ехать? Ведь наш дом в переулке Амбулаторном восстановлению не подлежит. Он сгорел полностью, есть подтверждающий документ, подписанный членами межведомственной комиссии. Но, к сожалению, для чиновников эта бумажка ничего не значит. Не верят они, что я обиваю пороги и прошу выделить небольшую комнатку в общежитии только потому, что нам с Каринкой на самом деле НЕГДЕ жить...»