Члены общественной наблюдательной комиссии (ОНК) по защите прав лиц в местах принудительного содержания побывали на прошлой неделе в двух ангарских исправительных колониях – ИК-15 и ИК-2. Нужно сказать, что отношения с руководством ИК-15 начиная с осени прошлого года довольно прохладные. Несколько раз членов ОНК просто не пустили на территорию колонии. Предлоги разные – от вдруг приключившихся в ИК учений ГО и ЧС до сработавшего сигнала тревоги. В устном разговоре не под диктофон руководство, улыбаясь, пояснило: не велено пущать.
Теперь, видимо, пущать велено. Перемена в отношениях возникла не вдруг – это результат долгой и упорной переписки с надзирающими органами. Холодный душ из генеральной прокуратуры отрезвил гуфсиновское областное начальство: им напомнили, что перечить закону и препятствовать общественному контролю со стороны ОНК не следует.
За прошедший период «холодной войны» в адрес ОНК поступили, кроме обычных отписок из местной и областной прокуратуры, письма, в которых таки признается выявление нарушений закона. С конкретными фактами, датами, фамилиями. Руководству ИК-15 было что скрывать. Приведу несколько примеров из прокурорского ответа за подписью старшего советника юстиции Р.А. Пислегина: в ходе проведения прокурорской проверки выявлены нарушения требований ст. 101 УИК РФ, касающиеся своевременного этапирования осужденных для оказания им медицинской помощи (начмед майор А.И. Воронов). В помещениях камерного типа ШИЗО на одного человека площадь составляет менее двух кв. м, естественного освещения не хватает, искусственного – недостаточно, осужденным негде было хранить продукты. Посещение медработниками осужденных неэффективно, как и оказываемая ими помощь. Из личной медкарты неясно, с какой проблемой обращался человек.
Осужденный Ж., прибыл в ИК-15 из Братска 13 июля. 9 сентября к нему были применены спецсредства – на теле зафиксированы 4 следа от ударов дубинкой. 24 октября его отправили в больницу ИК-6, где 15 ноября он скончался. Причина смерти – перитонит (у этого человека практически не было иммунитета, так как он был ВИЧ-инфицирован, побои оказались для него смертельными). В возбуждении уголовного дела по факту его смерти прокуратура по надзору отказала – не усмотрела состава преступления. Материалы дела были возвращены для дополнительной проверки. Надо отметить, что подобная сказка про белого бычка может тянуться бесконечно: за «закрытое дело» у нас никого не наказывают...
Осужденный П. в беседе с членами ОНК, состоявшейся в ноябре, отрицал факт применения к нему физического воздействия, однако заявил, что сотрудники ИК-15 к нему применяли недозволенные меры воздействия за курение в неположенном месте – в зимнее время его обливали холодной водой из пожарной машины. Заявление осужденный П. по этому поводу не писал, но в справке ОНК это было отражено. И в декабре прокуратура разбиралась с ситуацией – факт обливания человека холодной водой установлен. Правда, опросить начмеда А.И. Воронова сотрудникам прокуратуры «не представилось возможным» по причине его служебной командировки.
Вообще грамотно отписываться от разных проверяльщиков руководство колонии поднаторело. Бумага ведь все терпит. Стерпела и на этот раз, в февральское посещение учреждения членами ОНК.
На личном приеме члены ОНК поговорили с несколькими осужденными. Спросили Марата Хатыбуллова, что изменилось в ИК-15 с ноября, когда они были здесь в прошлый раз. Кое-что изменилось. Убрали лишние кровати из помещений – теперь в пересчете квадратных метров на жильцов норма не нарушается. Инспекторы в двух сменах перестали зверствовать, ведут себя, как законом положено, – «лишнего не дадут и лишнего не попросят». С питанием все по-прежнему. Диетчики (те, кому по состоянию здоровья положено молоко, сахар, мясо) видят эти продукты в основном во сне. За январь молоко не давали. Медобслуживание тоже виртуально-показушное, по анекдоту: разломили таблетку аспирина пополам, это тебе от головы, а это – от живота. В медкарточку не заносится суть обращения осужденного к медработнику. На помощь врача здесь никто не рассчитывает.
Отдельная тема претензий – причины помещения в штрафной изолятор. По словам осужденного Марата Хатыбуллова, то, за что реально попадают в ИК-15 в ШИЗО, и формально указанная причина водворения – вещи часто разные. Распитие алкоголя и прием наркотиков оформляется как нарушение режима содержания – якобы человек покурил (разрешенные папиросы) не в положенном месте или заснул на рабочем месте. За это дают небольшой срок – 6-7 суток. До следующего «праздника». Кто его устраивает заключенным, остается за кадром. А вот те, кого администрация невзлюбила всерьез, могут находиться в изоляторе месяцами. Например, он же, осужденный Хатыбуллов, возмутитель спокойствия и любитель задавать неприятные вопросы о питании, которое законом положено, о зарплате, которую получает зэк за свой труд.
Но более всего осужденных возмущают методы, которые применяет администрация к тем, чью волю и человеческое достоинство нужно сломать. 27 декабря, в тот единственный день между двумя сроками в штрафном изоляторе, проведенный на зоне в отряде, осужденный Хатыбуллов стал очевидцем избиения осужденного А. Этот человек несколько дней назад прибыл этапом из Тулуна. Его отвели в комнату обыска ШИЗО ПКТ, велели раздеться догола. В помещении, кроме А., находились 4 или 5 сотрудников, у одного из них была видеокамера. Осужденному А. приказали раздвинуть ягодицы. Тот отказался, не желая терпеть унижения, и потребовал позвать врача, если к нему есть какие-то претензии. Врача не позвали. Осужденного А. повалили на пол и начали избивать дубинками. Он лежал, прикрывая голову руками. Все время экзекуции продолжалась видеосъемка. Осужденный Хатыбуллов видел, во что превратилось тело его товарища – тот был весь в крови, зад черный, кожа на нем полопалась... Позже побои были зафиксированы врачом Чумаковым. Осужденный А. получил две недели постельного режима – все это время он не мог ни ходить, ни стоять – ноги у него опухли. За что его избили, непонятно. За беспричинное сопротивление сотрудникам? Он ведь не сумасшедший, чтобы на вооруженных инспекторов кидаться.
Второй подобный случай, когда до посинения был избит человек, произошел в ИК-15 за 5 дней до визита ОНК. О нем члены комиссии, возможно, и не узнали бы. Но этот человек оказался однофамильцем записавшегося на личный прием. Он просто снял свою одежду, согласившись на фотосъемку. За что его били несколько сотрудников? За то, что объявил голодовку. Видимо, в ИК-15 битье дубинками является средством улучшения аппетита. Осужденного били с таким размахом, что нервы Хатыбуллова не выдержали. Он разбил о двери своей камеры две кружки, требуя прекратить побои. Ему в ответ кричали, что, если он не замолчит, их поменяют местами. Надо сказать, что и во время занесения факта медосвидетельствования осужденного администрация ИК-15 вела себя как обычно. Вызвали начмеда Воронова. Он, глазом не моргнув, сказал, что, на его взгляд синяки на ягодицах избитого осужденного вовсе не багрово-синюшного цвета, а бледно-синие. Кто из них – зэк или доктор – более нуждается в медкомиссии, неясно... Нужно отметить, что по вышеописанным фактам – избиениям двух осужденных – очевидца Хатыбуллова никто не опрашивал. Так что перспектива наказания за преступления очень зыбкая. Она возрастает, лишь когда подобные факты предаются огласке, доходят до Москвы, выкладываются в Интернет. Только тогда дремлющее око государево лениво приоткрывается...
Еще одна важная проблема, с которой приходилось сталкиваться практически в каждом исправительном учреждении, – это труд осужденных и плата за него. Проблема непростая, если учесть все ее составляющие факторы. Никогда рабский труд не был эффективным. Начальники ИК жалуются, что зэки в массе своей работают из рук вон плохо. Швеи, например, делают кривые строчки, не дают норму выработки. Получить госзаказ при таком качестве – целая проблема. С другой стороны, кто будет работать, зная, что получит в качестве месячной зарплаты 5 рублей (это не утрирование)? Получается, что проблема неразрешимая? Наверное, выход есть, и интерес может быть обоюдным, если к рабочей силе осужденных не относиться как к бесправной рабской.
Чем занять контингент, как колонии и осужденным заработать свою копейку, озабочен начальник ИК-2 Сергей Терехов. Уважение к нему вызывает тот факт, что он не замалчивает тему заработков осужденных, у которых, кстати, расчетные листки находятся на руках, чего нельзя сказать о многих других колониях области, где расчетки люди не получают.
В ИК-2 члены ОНК посетили психокоррекционное отделение. Оно работает в колонии с 2003 года. Рассчитано на 15-18 человек, курс – около полугода. Люди сюда попадают, когда самостоятельно принимают решение начать новую жизнь, распрощаться с алкогольной и наркотической зависимостью, а также овладеть навыками бесконфликтного общения. Их учат тому, как избежать насилия в отношении себя и не проявлять его к другим. Психокоррекционное отделение представляет собой часть корпуса, люди, находящиеся в нем, изолированы от остальной зоны. Особенно эффективен курс перед освобождением. Человек адаптируется к новым условиям жизни. За те годы, что это отделение работает, через него прошли десятки осужденных. Многим из них этот приобретенный опыт изменил жизнь, отношение к себе и окружающим. Если бы такими наработками колонии делились друг с другом, ситуация за колючей проволокой стала бы меняться в лучшую сторону.