В одной книге когда-то я прочитала жуткую историю. «Жила одна проститутка, и было у нее двое детей. Как-то раз ночью она пошла «работать», и какой-то клиент ее «грохнул». Двери ее квартиры милиция вскрыла через несколько дней, когда по подъезду пошел характерный запах. Двое малышей – четырех и двух лет – лежали мертвыми на кровати. Они умерли от голода».
Всего несколько строк, от которых у любого нормального человека волосы встают дыбом. Где были все службы, ответственные за детей? Неужели не знали, чем зарабатывает на жизнь их мать? Где были соседи? Неужели дети, умирая, не плакали?! Вопросов и негодования – через край. Но они постепенно утихают. Ведь эти пять строк – жуткая, но чья-то чужая история. Которая вряд ли – успокаивает наш инстинкт самосохранения – повторится. Люди инстинктам верят. А зря!
В среду, 14 ноября, в 11.45 утра, в редакции раздался телефонный звонок. Звонившая с сотового женщина сообщила, что по адресу: квартал 92/93, дом 4, квартира 13, умирают от голода сразу двое – больная женщина и ее ребенок-инвалид. Мальчику 12 лет, у него тяжелая форма ДЦП. Кормить его некому, мать не ходит. Родственники, если таковые есть, ее не поддерживают, потому что женщина ведет асоциальный образ жизни. По словам звонившей, ее невестка подкармливала больного ребенка, носила ему еду в баночках. Но вечно это продолжаться не может. Тем более что за дверью почему-то перестали отвечать. Может, проживающие там уже умерли?
Мы срочно выехали по данному адресу. И ужаснулись, едва увидев дверь. Когда-то прочная и недешевая сейфовая дверь словно вырвана грузовиком, а потом наспех вставлена обратно в дверной проем. Глазок тоже вырван, на его месте зияет дыра размером в половину женского кулака. За дверью горит свет. В однокомнатной «хрущевке» включено освещение в ванной и в зале. Кричим: «Есть кто живой?» В ответ тишина.
Еще по дороге мы, конечно же, поставили в известность органы опеки о страшном звонке. Как выяснилось, семья, проживающая по этому адресу, с 2006 года стоит на учете в отделе по делам несовершеннолетних как неблагополучная. Мать, 31-летняя Наталья Степанова, не раз оставляла ребенка в опасности, жалобам соседей в полицию не было числа. Трудилась женщина, как и героиня жуткой книжной истории, на «любовном фронте». А попутно крепко злоупотребляла алкоголем. Сын, 12-летний Андрей Беломестнов, был полностью беззащитен. Неходячий и даже не умеющий сидеть инвалид детства, по свидетельству сотрудников опеки, не раз оставался дома в полном одиночестве. Но пожаловаться на мать не мог. Потому что и понимал, и говорил что-то с трудом. Зато жутко боялся оставаться один...
Так что же там, за дверью?! Через несколько минут удалось связаться с отделом по делам несовершеннолетних УВД города Ангарска. Начальник отдела Марина Петухова успокоила журналистов: ребенок уже больше суток находится в детской больнице. Да, чуть было не произошла беда. Ребенок сильно исхудал и чуть не погиб от голода. Но, к счастью, все обошлось. А что с матерью?! В полиции полагают, что она тоже в больнице, но во взрослой. По свидетельствам соседей, у нее отказали ноги.
Это подтвердил и сосед из квартиры напротив. По его словам, Степанова уже много лет изводила весь подъезд своим образом жизни. То клиенты, то пьянки. А в последнее время вообще сидела на лестнице или чуть ли не ползала по подъезду. Смотреть на такое нормальным людям уже не было сил. Кто вырвал дверь, сосед не знал. Сказал лишь, что в таком состоянии дверь уже не один месяц. О том, что за этой дверью проживает лежачий ребенок-инвалид, мужчина знал. Но его мать так «достала» всех своим образом жизни, что помогать ей не было никакого желания. Однако добрая душа в подъезде все же осталась. Одна из соседок, открывая изуродованную дверь пассатижами, все же кормила ребенка. Его мать кормилась сама. Получала пенсию сына по инвалидности и ковыляла в магазин.
Увы, в отличие от сына чуда для нее Господь не припас. В этот же день, четыре часа спустя, в 16.15, полиция вскрыла дверь, за которой горел свет. С той стороны двери лежала Наталья Степанова. Мертвая. По предварительной версии, женщина умерла от заболевания, связанного с алкоголизмом. Ее состояние было хроническим и постепенно ухудшалось. И отказавшие ноги, на которых под конец жизни она могла только ползать, – тоже следствие страшного заболевания.
Почему так получилось, что Степанова умерла дома, а не в стационаре?
Как выяснила заместитель начальника управления здравоохранения Ольга Кощина, 12 ноября, когда мальчик уже был в больнице, его мать пыталась себя спасти и вызывала «скорую». Врачи приехали. Но тем не менее ее в тяжелом, фактически терминальном состоянии в больницу не забрали.
Андрея Беломестнова мы нашли в детской больнице. Не будем описывать, как выглядит ребенок. За него все скажут фотография и антропометрические показатели: вес 12-летнего Андрюши – 12 килограммов 400 граммов. Первое, что он сказал незнакомой тете-журналисту: «Дай кушать! Дай кушать, пожалуйста!» А мальчишки в палате набросились чуть ли не с кулаками: «Вы его мать?!»
Больше суток доктора педиатрического отделения №1 буквально днем и ночью откармливали и отпаивали маленького пациента, который поступил к ним в состоянии сильнейшей гипотрофии и обезвоживания. Средний и младший медперсонал бросил все силы на борьбу с пролежнями. Андрей – так называемый лежачий ребенок, за которым нужен ежедневный гигиенический уход. Пролежни у мальчика из-за его отсутствия образовались обширные, в некоторых местах чуть ли не до костей.
Мы выяснили, как ребенок попал в больницу. По словам лечащего врача, а также главного врача больницы Валерия Голубева, в понедельник, 12 ноября, в 11 вечера ребенка привез мужчина, представившийся его дядей. Мальчик был одет по сезону, но состояние его вызвало обоснованные подозрения в приемном покое. Поэтому передача Андрюши в стационар проходила в присутствии полиции. На вопрос, где мать мальчика, мужчина ответил уклончиво – мол, она собирается ложиться в больницу, поэтому его и привез. Ребенка тут же определили в реанимацию. А матерью так никто и не заинтересовался.
Почему? Объяснить это несложно, если поднять «послужной список» Натальи Степановой. И хотя о покойных плохо не говорят, простые ангарчане и чиновники всех ведомств должны знать правду. Знать, чтобы не ошибиться вновь.
Родив больного ребенка в 18 лет, Степанова сразу же от него отказалась. По информации отдела опеки, Андрюша Беломестнов был помещен в Дом ребенка, где в 2001 году ему была установлена инвалидность. Во время пребывания сына в сиротском учреждении мать его не навещала. Однако приходила бабушка – весьма интеллигентная на вид женщина. Правда, изредка от нее попахивало алкоголем, но с кем не бывает?!
В 2005 году сотрудники Дома ребенка очень удивились: Наталья Степанова в один прекрасный день явилась и... потребовала сына назад. Правда, об одежде для сына она не позаботилась. Забрала в том, в чем был. Как рассказывал в 2006-м бывший главный врач Дома ребенка Леонид Гайкалов, у женщины были на то серьезные причины – умер какой-то родственник и надо было судиться за ту самую однокомнатную квартиру. Как мать инвалида, она имела все шансы выиграть суд. Естественно, выиграв, Степанова тут же сообщила Гайкалову – везу ребенка назад. Но он сказал как отрезал: «Здесь не камера хранения! Забрали – сами и устраивайте в Дом инвалидов!»
Вот так жрица любви при ее образе жизни оказалась в желанной отдельной квартире с сыном-инвалидом на руках. Уже в 2006 году соседи начали звонить в опеку и УВД: ребенок по ночам находился один. Однажды в отсутствие матери он выпал из детского стульчика и получил травмы. Было заведено дело «Об оставлении в опасности». Но оно развалилось из-за отсутствия должного количества улик. А вот на учет Степанову поставили. Инспекторы ходили к ней постоянно. Хотя, по словам Марины Петуховой, найти что-то криминальное было сложно. В доме – идеальная чистота, в холодильнике – продукты, ребенок чистый, в памперсах, в одежде по возрасту. Не жаловалась на асоциальную мать и участковый доктор. Только соседи твердили, что по-настоящему Андрей матери не нужен. Он постоянно находится один, плачет.
Не прошло и года (Степанова забрала ребенка из Дома ребенка в декабре 2005 года), как эта семья стала известна почти всему городу. В октябре 2006 года бабушке, которая все же заботилась о мальчике, пришла в голову идея – сделать больному Андрюше операцию по излечению ДЦП в «Ульзибат-центре» и поставить ребенка на ноги. Бабушка пошла по редакциям газет. Вышли статьи с просьбой помочь мальчику деньгами (заметим, что до этого журналисты побывали в квартире Степановой, где действительно было идеально чисто, у Андрюши были игрушки и ухоженная кроватка). Только вот сразу после выхода газет отозвалось людское «сарафанное радио». Возмущенные ангарчане звонили, чтобы сообщить, кем «работает» мать ребенка. С журналистами связались также сотрудники Дома ребенка, органов опеки и отдела по делам несовершеннолетних. Так мы узнали об этой семье много нового. Но тем не менее деньги Андрею все же собрали и, не давая в руки родственникам, перечислили на счет клиники Ульзибата. Как сейчас утверждают доктора, операцию тогда Степанова сыну все же сделала. Но результата она не дала – ребенок остался лежачим и исчез из поля зрения СМИ на долгих шесть лет.
Что происходило с этой семьей все это время? Инспекторы отдела по делам несовершеннолетних наблюдали за жизнью Андрюши. Но без вопросов не обходилось. Так, в 2010 году на Наталью Степанову были собраны материалы по новому делу – уже по статье «Жестокое обращение с ребенком». Как утверждает главный врач детской больницы Валерий Голубев, доктора сняли с мальчика побои, был направлен материал в следственные органы. Но дело снова развалилось. Степанова, к тому времени уже усвоившая, что ее сын не столько «камень на шее», сколько источник бесперебойного дохода в виде 10 тысяч рублей пенсии, подготовила десяток бумаг из разных инстанций, характеризующих ее как хорошую мать. И ведь были причины так ее характеризовать! По информации детской больницы, дважды в год Степанова, как положено, лежала с ребенком в стационаре для переоформления инвалидности. Вела себя там нормально, ребенок был ухожен. Да, был случай обнаружения чесотки и вшей, но с кем не бывает?!
Но постепенно женщина, некогда щеголявшая в норковой шубе до пола и ухоженная, как жена нового русского, опускалась все ниже. Сказывались и род деятельности, и пьянство. И в 2011 году (опять же по звонку соседей) полиция была вынуждена взломать дверь в квартире, чтобы вызволить ребенка, снова оставленного одного.
Мальчика забрали в детскую больницу. Уже тогда он был, по свидетельству Валерия Голубева, в состоянии гипотрофии, весил всего 14 килограммов. Здесь надо сделать небольшое отступление. Некоторые детки с ДЦП бывают худыми из-за того, что постоянно лежат. Это нам объяснили доктора. Чтобы проверить, насколько худым может быть ухоженный малыш с тяжелым ДЦП, мы обратились в общество детей-инвалидов «Дети-ангелы». По словам одной из мам, воспитывающей сыночка с таким диагнозом, ее малыш в 5 лет весит всего лишь 8 с небольшим килограммов. Так что очень худым Андрюша был с рождения. Но чтобы настолько...
Мальчик был выписан из больницы с улучшением. В период его пребывания в стационаре к нему приходила бабушка, заботилась о нем. Опять же изредка «подшофе», да бог с ним...
Вот тогда бы и решить, наконец, судьбу ребенка! Но... его снова возвращают матери, в сотый раз погрозив пальцем. Дальше история стремительно приближалась к трагической развязке.
Вначале на участке сменилась детский врач, которая долгие годы наблюдала эту семью и хоть как-то могла пристрожить непутевую мамашу. Заменить старого доктора на постоянной основе было некем. Вести участок квартала 92/93 согласилась в виде совмещения врач Галина Болтенкова (у нее есть еще и свой участок, на котором она трудится долгие годы). Ушедшая на пенсию Ирина Щербатова успела до конца 2011 года подать в отдел по делам несовершеннолетних акты о том, что за ребенком ухаживают нормально. А поскольку следующий акт, по словам начальника управления здравоохранения АМО Марины Сасиной, необходимо подавать только в следующем году (таков норматив), его предстояло оформить уже новому доктору.
Однако, по странному стечению обстоятельств, новый врач не видела, что состояние ребенка и уход за ним с каждым месяцем ухудшаются. Хотя уже в августе 2012 года и без того худой Андрюша попадает в больницу с весом 13 килограммов 200 граммов. (Для такого тяжелого ребенка, у которого кости да кожа, потеря 100 граммов – уже беда.)
А ведь доктор приходила домой к ребенку каждый месяц, еще раз в месяц патронаж должна была выполнять участковая медицинская сестра. Согласно отчетам, последний патронаж был выполнен 18 октября 2012 года. И снова никакого ухудшения в состоянии ребенка врач не заметила. Даже в больницу в августе Андрюшу поместили не из-за его плохого состояния, а опять из-за непутевой матери. Ее уже тогда разбил паралич, и, по словам начальника отдела опеки Елены Джугашвили, их отдел дал направление ребенку на госпитализацию в детскую больницу, потому что мать не могла за ним ухаживать.
Дальше следы Андрюши теряются. Как утверждает Марина Петухова, в отделе по делам несовершеннолетних даже и не подозревали, что ребенка из больницы в августе кто-то забрал. А ведь мать уже тогда практически не ходила.
Как нам удалось выяснить, действительно, женщина уже тогда передвигалась с трудом. Валерий Голубев говорит, что вместо нее ребенка забрал все тот же дядя (или не дядя – фамилия и отчество у этого человека со Степановой разные), который привез его три месяца спустя. Мать же позвонила заведующей отделением по телефону и сказала, что сама она из больницы выписалась, но прийти не может – пока еще очень слаба. Ей поверили. Тем более что этот мужчина и ранее на протяжении пяти лет приходил в стационар к ребенку, изредка приносил памперсы и прочие предметы ухода. Отношения с Андрюшей у него были хорошие. В том, что он отвез мальчика именно к матери, сомнений нет. Но понимал ли мужчина, что мать ребенка умирает и не может осуществлять уход? И вообще, бывал ли он в этой злосчастной квартире, ставшей местом смерти для Натальи Степановой и многолетней камерой пыток для ее сына?
Если бы ребенок при такой матери мог ходить, он уже давно бы убежал и рассказал о своей жизни взрослым, а затем пополнил ряды сирот в одном из учреждений города. Но Андрюша выйти из дома не мог...
Неясно также, куда девалась бабушка, принимавшая хоть небольшое, но все же участие в жизни мальчика. Почему она оставила внука вместе со своей, пусть и непутевой, но все же родной дочерью умирать за дверью?!
Теперь на эти и другие вопросы будут искать ответы следственные органы. А мы попытались выяснить, что же ждет Андрюшу Беломестнова.
По словам Елены Джугашвили, поскольку мать мальчика умерла, будет решаться вопрос о помещении его в Дом инвалидов. Увы, процесс это небыстрый. Хотя в нынешнем случае опека будет «пробивать» Андрюшу без очереди. Очередь одна на всю область, и она очень велика. Например, Леня Пивень, когда-то оказавшийся в похожей ситуации, пролежал в больнице семь месяцев в ожидании места в сиротском инвалидном учреждении. И это еще «цветочки».
Не исключен вариант, что «добрые» родственники, которые бросили мальчика и его мать умирать одних, теперь кинутся оформлять над Андрюшей опеку. Ведь сейчас мальчик не только обладатель пенсии. Он наследник квартиры со всеми вытекающими отсюда последствиями. Однако Елена Джугашвили заверила: никто из родственников Степановой опеку над ее сыном не получит.
Марина Петухова заметила, что как неблагополучную стоит рассматривать не только умершую мать Андрея, но и ее родню. Алкоголизм там процветает. Никто им ребенка не отдаст.
Андрюша, по информации Валерия Голубева, находится в тяжелом, но стабильном состоянии. Лежит в общей палате, из реанимации ему принесли противопролежневый матрас. Пролежни стали уменьшатся. Пытаются ребенка и откормить. Как обычным питанием, так и при помощи капельниц. Сейчас каждые 100 граммов веса для него уже победа, возможность вернуться к жизни. Сам Андрюша очень рад, что наконец-то лежит не один, вокруг него здоровые мальчишки, которые с ним общаются, жалеют. Внимательны и взрослые. Медсестры постоянно заходят к нему и стараются кормить по первому требованию.
• • •
Может ли повториться такая ситуация? Для того чтобы не повторилась, медики в понедельник, 19 ноября, собрали совещание под руководством начальника управления здравоохранения АМО Марины Сасиной. По словам Марины Степановны, имеет место дефект взаимодействия между детской и взрослой медицинскими службами. Если бы была налажена эта связь, детские доктора уже в августе получили бы информацию из взрослого терапевтического отделения о том, что мать мальчика безнадежно больна и не может осуществлять за ним уход. Теперь эту взаимосвязь предстоит наладить.
Детей-инвалидов, за которыми ухаживают одинокие родители, у нас немало. Всего больных ребятишек, которым установлена инвалидность, в Ангарске 700 человек. Из них большинство воспитывается только мамами. По статистике, мужчины в 80 процентах случаев бросают больных детей. 49 детей в городе признаны «маломобильными». То есть неходячими. Практически такими, как Андрюша. 95 процентов из них, к счастью, живут в благополучных семьях. И... с одинокими мамами. А вот что ждет даже благополучного больного малыша, если мама сляжет, а других родных нет? То же, что и Андрюшу. Значит, проблему надо экстренно решать.
Для этого существует ряд способов. Во-первых, качественный врачебный патронаж. К обычным деткам-инвалидам медсестра должна приходить раз в месяц, врач – раз в квартал. К живущим в неблагополучных семьях (как к Андрею Беломестнову) доктор тоже должен приходить раз в месяц. Причем именно приходить, а не звонить маме по телефону. Во-вторых, в особых случаях, когда жизни и здоровью ребенка что-то угрожает (в данном случае плохой уход), собирается межведомственная комиссия. И в квартиру едут все вместе: сотрудники отдела по делам несовершеннолетних и опеки, медики, полиция. И решают – оставить ли ребенка в этой семье. А в-третьих, надо человечнее быть. Всем. И медикам, и социальным службам, и соседям, и родственникам. Тем, кто считает себя благополучным, далеким от подобного ужаса человеком. И пусть инстинкт самосохранения вас не успокаивает, что тот, самый первый, страшный рассказ из нескольких строк никогда вас не коснется. Беда может быть совсем рядом, за стеной, у соседей. Чтобы избежать трагедии, надо просто не закрывать на чужую беду глаза. Надо вытравить из себя равнодушие. Чтобы не было стыдно жить...