Не стала бы обращаться в газету, если бы не оказалась свидетельницей крайне неприятной сцены, о которой, как мне кажется, нельзя молчать. Самое обидное, что попасть в подобную ситуацию может каждый, кто, как я, всего лишь проедет несколько остановок в трамвае по своему ежедневному маршруту.
...Вечером 20 марта повезла дочь на занятия в школу искусств. Еще на остановке, завидев приближающийся вагон, порадовалась сама и обратила ее внимание, что поедем не в простом трамвае, а в освященном, да еще с подлинной иконой из Ангарского кафедрального собора. Это вагон под номером 143, в передней части которого, лицом к пассажирам, висит церковная икона с изображением Святой Троицы. Узнать этот трамвай легко: его бока украшены изображением городского храма.
Я не могу назвать себя человеком набожным – это было бы неправдой, но почему-то особенно люблю ездить на этом трамвае. Он, как мне до сих пор казалось, несет какую-то светлую, позитивную атмосферу, к тому же подобный «православный» вагон единственный в Иркутской области.
И только мы с дочкой расплатились с кондуктором и устроились на сиденье, как «ореол святости» трамвая начал тускнеть. Кондуктор, не сходя со своего места, стала обсуждать с вагоновожатой, дверь в кабину которой была открыта, какие-то рабочие вопросы. Происходило это довольно громко (иначе они бы просто не услышали друг друга), но самое главное – не стесняясь пассажиров, среди которых моя дочь была не единственным ребенком, они приправляли свою речь нецензурными словами. Видимо, обе женщины относятся к классу людей, для которых это привычная манера общения: они «матом не ругаются, они так говорят»!
Знаю, найдутся люди – и немало, – которые скажут, что это обычное явление, на матерщину в общественном месте уже никто не обращает внимания и вообще – «все так говорят». Не соглашусь! В нашей семье это не принято, и я думаю, что таких семей в Ангарске достаточно. Я не знала, как объяснить своей шестилетней дочке, «почему тети ругаются», и не понимаю, почему она должна это слышать! Получается, пассажиры невольно оказались заложниками ситуации, которая может произойти снова и снова.
А самое неприятное – сквернословие прозвучало перед лицом церковной святыни, в освященном трамвайном вагоне. И никто – ни один из ехавших – не сделал матерщинницам замечания. И я в том числе. Побоялась, что в ответ на меня и моего ребенка прольется немало словесных помоев. И, честно говоря, не захотела пачкаться. Просто порадовалась, что несколько остановок, которые нам нужно проехать, были уже позади.
Александра Луговая