Во дворе сгоревшего дома теперь хозяйничает только ветер. Под его порывами незапертые ворота издают жалобный стон, а калитка стучит в такт качающимся деревьям. И только распахнутая настежь дверь в дом неподвижно стоит под ударами ветра. Те полчаса, что она была закрыта для всех, стали роковыми для живущих в домишке. Кажется, что теперь нет на свете таких сил, которые могли бы еще раз захлопнуть эту дверь…
Праздничный день 8 марта 2009 года разделил жизнь Гульнары Высоких на ДО и ПОСЛЕ. «До» у нее было много тяжелых будней, полных работы и забот о большой семье, и мало выходных. «После» остались только горестные воспоминания и тяжелая, придавившая сердце боль. «До» она была матерью четверых детей. «После» у нее остался только старший сын Рома.
Одноэтажные садовые домишки садоводства «Тополек-2» начинаются сразу за зданием Института биофизики. Продуктовый киоск, в котором пять лет работала Гульнара Высоких, видно с трамвайной остановки. В ее родной Касьяновке (Черемховский район) работу трудно найти, вот и пришлось 35-летней женщине искать заработок вдали от дома. Ребятишки жили с бабушкой, а Гульнара добывала деньги для семьи в Ангарске. Работала почти без выходных, но с детьми виделась часто – они приезжали к матери. За полтора года до трагедии Гульнара сняла в садоводстве небольшой домик. С жильем, можно сказать, повезло – одноэтажный шлакоблочный домишко располагался в нескольких метрах от ее киоска. Перешел дорогу – и дома. Большая семья занимала кухню и одну комнату, теснились, но не тужили. Накануне маминого праздника 8 Марта дети приехали от бабушки в Ангарск. Весь день Гульнара стояла за прилавком, ребятишки были рядом, но ближе к ночи 5-летняя Арина стала проситься домой. В начале двенадцатого мать отвела детей в дом, оставив за старшего 18-летнего друга Ромы – Сережу Якутина. Сам Рома в тот день уехал к своей девушке в город, это и спасло ему жизнь.
О том, что произошло дальше, Гульнара рассказывает с большим трудом. В доме было холодно, решили затопить печь. Когда мать пошла обратно в киоск, малыши уже легли спать. Дверь за Гульнарой закрыл Сережа, который следил за печкой. Примерно через двадцать минут после этого подошедшие к киоску покупатели сказали, что рядом горит дом. Кто-то начал звонить пожарным. Гульнара вышла посмотреть, где случился пожар, и… ноги сами понесли ее вперед. Огонь разливался по крыше дома, где она оставила своих детей. «Дальше я почти ничего не помню, – говорит она. – Только то, что толкала, дергала дверь в дом. Она была закрыта. Я кричала, что внутри дети. И всё…»
В это время во дворе их дома было уже много людей. Сбежав-шиеся на место ЧП соседи тоже пытались открыть запертую изнутри дверь, били стекла в окнах, старались вырвать решетки. Полы-хавшее пламя охватило уже всю крышу, и к моменту приезда первой машины пожарных часть горящей кровли рухнула внутрь дома. Открыть ту заклятую дверь спасателям удалось только после тушения. У оставшихся в доме детей не было шанса выжить в этом пекле. Их нашли лежащими в своих кроватях. И только старший Сергей находился поодаль от них – он сидел в углу в скрюченном положении. Ничего этого Гульнара Высоких не видела. На опознание ходил 18-летний Рома. Хоронили ребятишек в закрытых гробах. Из Черемхова приехал целый автобус детей – друзья, одноклассники хотели проститься с Оксаной, Ильей и Ариной.
Гульнара до сих пор не говорит о своих детях в прошедшем времени. Она пришла в себя уже после их похорон и отказывается верить, что их больше нет. «Младшая Ариша – самая шустрая, общительная, – рассказывает она. – Такая любознательная, все ей надо знать. Илюша в семь лет в первый класс пошел, и она за ним в школу потянулась. В пять лет отдали ее в нулевой класс. И ведь понравилось ей на уроках сидеть! Самый усидчивый, спокойный – Илья. Оксане 16 лет исполнилось. Лучшей няньки для младших и не найти!»
По факту гибели троих детей Гульнары Высоких и 18-летнего Сергея Якутина было возбуждено уголовное дело по статье «Причинение смерти по неосторожности двум и более лицам». Для выяснения причины случившегося было назначено проведение судебно-медицинской и пожарно-технической экспертиз. А раздавленные горем семьи погибших решали другие задачи. Гульнара Высоких и ее муж искали деньги на похороны. Для этого пришлось взять кредит в банке. Еще до погребения кто-то подсказал им обратиться за помощью в администрацию города. Сейчас Гульнара и не помнит, как писала то заявление. В юридическом отделе им пообещали помочь с похоронами, выделить средства на погребение и решить жилищную проблему. Ничего из перечисленного семья не получила. Сейчас они снимают комнату на подселении в 120 квартале. За год смогли расплатиться по кредиту. От следователей прокуратуры Гульнара узнала, что уголовное дело закрыли за отсутствием состава преступления. Причина возгорания – неправильный монтаж печного отопления. Не выдержано было расстояние от печного дымохода до сгораемых конструкций, что привело к выходу искр и пламени на перекрытия.
«Винить некого, только судьбу, – говорит другая осиротевшая в ту ночь мать – Надежда Якутина. – Я уже выплакала все глаза, но этим Сережу не вернешь. Он у нас был главной надеждой, опорой, нашим будущим. В тот год он должен был закончить училище, проходил практику на хлебозаводе, хотел денег для семьи заработать. Мы его к Гульнаре со спокойной душой отпускали, они с Ромой давно уже дружили. Он в их семье как родной был. И вот что странно – Сережа не один пожар видел, несколько раз спасал из огня людей, знал, как действовать в такой ситуации. Почему они из огня не выбрались? У меня этому есть только одно объяснение. Следователи сказали, что сын ближе всех к выходу находился и был в неестественном положении. Я думаю, что он к двери шел и на него сверху балка упала. Все это ужасно – слов нет. С похоронами нам родственники помогли. Еще «Каравай», где Сережа практику проходил, и ПЛ №8 денег выделили. На керамическом заводе, где муж работает, помочь обещали, но пока на руки нам ничего не дали. А заявление в администрацию об оказании помощи я не писала – зря все это, пустое дело. Знать бы только, как боль унять. А деньги… Их не было и нет, и помочь нам теперь, видимо, некому».
Две матери – одно горе. У нас не предусмотрено оказание психологической помощи пострадавшим от несчастных случаев и их родственникам. Каждый переживает данный судьбой кошмар в меру своих душевных и физических сил. Гульнара Высоких только недавно стала говорить, вспоминать, выходить из дома. «Она не ела, не пила, не спала, все время плакала, кричала, заговаривалась, – говорит ее подруга Елена Михалева. – Представляете, всю жизнь крутиться в заботах, все мысли о детях – младшему ботинки на весну надо купить, а дочери куртку, за кружок заплатить, на прием к врачу записать – и вдруг выпасть из этого круга. Ничего больше не надо, ничего! Для матери страшнее этого нет! Ей нельзя оставаться один на один со своими мыслями, так с ума можно сойти. Я вытащила ее на работу, вместе будем учиться жить заново».
•••
О чудовищной трагедии в «Топольке-2» немало писали в прессе. Те, кто описывал случившееся в марте прошлого года ЧП в садоводстве не жалели эпитетов, подробностей, личных скоропалительных оценок, больно раня всех причастных к этой беде. Даже простое упоминание о том пожаре до сих пор тревожит незаживающие раны двух ангарских семей. А сколько было домыслов, преувеличений, необоснованных версий, лжи... Вместе с коллегами-журналистами наломав словесных дров, я поняла, что о трагедиях, подобных этой, нельзя писать «со слов» пусть даже очень компетентных представителей разных ведомств и управлений. И хотя Закон о СМИ говорит о другом, совесть подсказывает, что не выслушать переживших беду, потерявших все, кроме правды, нельзя. Как нельзя обещать им поддержку, не давая её, протягивать руку помощи и отдергивать ее, оправдываясь нехваткой бюджетных средств.