Весной 45-го уже всё дышало грядущей Победой, но в Прибалтике продолжались кровопролитные бои. Озлобленные военными неудачами немцы не желали сдаваться без боя – хорошо вооруженные дивизии группы армий “Север” сражались за каждое село, за каждую опушку, но под ожесточенным натиском трех наших фронтов отступали вглубь Курляндии по 5-6 километров за сутки. Дни и ночи бойцы Первого и Второго Прибалтийского и Ленинградского фронтов рвались вперед, поливая своей кровью освобожденную землю.
Среди солдат и офицеров 900-тысячной армии Победу в Прибалтике ковал и ангарчанин Валентин Андреевич Филатов.
В годы Великой Отечественной войны бывший начальник Госавтоинспекции Ангарска подполковник внутренней службы защищал Отчизну в рядах 176-й отдельной роты связистов. Линейщик Филатов отвечал за линию связи штаба армии с правительством.
…Он помнит тот день, как будто это было не почти семь десятков лет назад, а вчера. Ранним утром 22 июня 1941 года 17-летний Валя Филатов торопился домой с рыбалки. Уютные улочки родной Яи были пустынны, а ему не терпелось похвалиться друзьям своим уловом. 4-килограммовая щука приятно тяготила рыбацкий мешок. Приятели не успели оценить богатый улов – раздавшийся на лесопильном заводе длинный гудок собрал всех селян на промплощадке. Так в небольшом селении Кузбасса узнали о начале войны. “Я тогда учился в 9 классе, и уже на второй день войны стало ясно, что меня и всех моих одноклассников призовут на фронт, – вспоминает Валентин Андреевич. – Но первым забрали моего отца, а потом старшего брата Василия. Похоронку о его гибели под Смоленском к нам в дом принесли как раз накануне моей отправки в армию. Провожая меня, мать плакала навзрыд и крепко держала за руки. Это было в 43-м году…”
Новобранца из Яи отправили в Ново-сибирскую школу радиоспециалистов. В его военном билете значится – “радист партизанского отряда”. В июле 1944 года часть связистов из маршевой роты была распределена на Второй Прибалтийский фронт. Среди них – рядовой Филатов. В то время в Прибалтике шла широкомасштабная наступательная операция. Верховное командование ставило перед нашими войсками задачу – очистить Литву, Латвию и Эстонию от немецких захватчиков. Валентин Филатов попал в самое пекло разворачивающихся событий. Он принимал участие в операции по освобождению города Мадона. В сентябре-октябре 44-го войска фронта приняли участие в Рижской операции и к 22 октября вышли к Тукумскому рубежу обороны противника, блокировав совместно с войсками Первого Прибалтийского фронта в Курляндии группу армий “Север”. В последующем – до апреля 1945 года – они продолжали блокаду и вели бои по уничтожению курляндской группировки противника.
“Не знаю, что пишут сейчас в учебниках по истории про те события в Прибалтике. Может, уже и вообще ничего не пишут, – говорит Валентин Федорович. – Но в советское время все знали про “курляндский котел”. Нам удалось оттеснить немцев к Балтийскому морю и зажать их в кольце. 27 дивизий и 1 бригада нацистов отчаянно огрызались, но, находясь в окружении, потеряли стратегическое значение. Их окончательный разгром был лишь вопросом времени. После продолжительного сопротивления остатки группы армий “Север” капитулировали за день до провозглашения окончания войны – 8 мая 1945 года”.
В художественных фильмах связистов изображают отчаянными героями, проводящими линию связи под ураганным огнем врага. Валентин Филатов признается – больше было не героизма, а каждодневной изнурительной работы. Война – это не только подвиги и отвага. Это труд – тяжелый, ответственный. Хотя и пули часто свистели над головами. Рядовые радисты, как и все во фронтовой зоне, размещались в блиндажах. Однажды возле землянки, в которой жил Валентин Филатов, упала бомба. Взрывом разворотило всё вокруг – только чудом находящиеся в блиндаже связисты остались живы. “Я до сих пор помню этот запах земли и пороха. И жить, и работать приходилось в землянках, – говорит Валентин Андреевич. – Помывка – редкая радость. Чаще удавалось пропаривать одежду. Но это быт, а в службе главным было обеспечение бесперебойной связи руководства армии с Москвой. Все вести с передовой тут же уходили в Кремль по нашей линии связи. Текста мы не знали, все было зашифровано, но каждый понимал – на том конце провода может быть сам Сталин. Линия была налажена таким образом, что главный человек государства мог выйти на связь не только с командованием, но и с любым окопом. Выходил или нет – нам не было известно”.
Об окончании войны связисты узнали первыми… после командующего фронтом генерала Еременко. Фашисты капитулировали! Эта весть взорвала небо Прибалтики тысячами выстрелов. Кажется, стреляло всё, что могло стрелять!
Сразу после 9 мая подразделение связистов погрузили в эшелон и отправили по направлению к Японии. Но пришедшая секретная телеграмма остановила их поезд под Рязанью и развернула его в Белоруссию. “Во время Потсдамской конференции мы в Могилеве обслуживали правительственную линию связи, – вспоминает Валентин Андреевич. – Немцев близко довелось повидать уже после войны – да не простых, а генералов. Спецприцеп военного эшелона вез их в Москву. Когда поезд останавливался на крупных станциях, генералы выходили на прогулку. Проветривались на перроне в окружении сотрудников НКВД. Что интересно – они были при форме и холодном оружии, пытались сохранить свою важность даже в столь жалких обстоятельствах”.
Для самого Валентина Филатова военная служба закончилась только через несколько лет после 9 мая 1945 года. Демобилизовавшись в 1950 году, он отправился в родную Яю, но из близких у него никого там не осталось. Через три года он закончил военное училище МВД в Калининграде, откуда и был направлен по распределению в строящийся Ангарск. “Тогда жилой сектор города состоял из нескольких кварталов, – говорит ветеран. – Не было ни нынешнего центра культуры – ДК нефтехимиков, ни стоящего теперь перед ним памятника Ленину. В ноябре 1953 года меня назначили командиром отдельного взвода РУД (регулировка управления движением). В моем распоряжении было 10 инспекторов дорожного надзора, 20 девушек-регулировщиц и… два мотоцикла “Иж-49”. Сегодня даже и представить сложно, как отличалась тогда работа дорожной инспекции от деятельности нынешней ГИБДД! Транспорта у милиции почти не было, мы ходили пешком. Население тоже практически не ездило на личных машинах. Только ближе к 60-м годам горожане стали приобретать “Москвичи”, “Победы”.
В молодой Ангарск Валентин Филатов приехал не один – из Кузбасса в Сибирь он привез свою землячку – невесту Ирину. Они решили пожениться в Ангарске, а жили молодожены… в отделении милиции. Строители не успевали возводить жилые дома – в те годы в город люди приезжали со всей страны. Филатовым выделили маленькую комнатку в здании отделения милиции в 51 квартале. Прямо под ними находилась кутузка для пьяных и нарушителей. Так что жили они “весело” – иначе с такими “соседями” не получалось. С тех пор прошло 56 лет – именно столько насчитывает их с Ириной Михайловной супружеский союз, плодом которого стали две дочки.
В начале 60-х годов Валентин Филатов закончил Иркутский политехнический институт, а в 1962 был назначен начальником ГАИ.
Он стал третьим руководителем Ангарской автоинспекции и ушел из службы в 1969 году после реорганизации ведомства. С бывшими коллегами встречается до сих пор – вместе с регулировщицей Марией Балушкиной вспоминают время, когда на широких полупустых улицах Ангарска вместо светофоров движением машин управляли хрупкие девушки. Жаль, что у ветерана войны не осталось ни одной фотографии той далекой эпохи…
Свой парадный костюм Валентин Андреевич достает из платяного шкафа только в дни больших праздников. Следующий выход – 65-летие Победы в Великой Отечественной войне. На груди – 16 орденов, на плечах – заслуженные звезды. Подполковника он получил уже в системе ГУФСИН, куда ушел работать после расформирования подразделения Госавтоинспекции. Говорит, что всю жизнь чувствовал себя солдатом. Около 50 лет он был на службе и остается на посту даже в 84 года, чувствуя ответственность за каждый поступок и произнесенное слово. “Героем себя не считаю, – сказал нам Валентин Филатов. – Воевал так же, как миллионы моих соотечественников, и после войны работал на благо страны, пока здоровье позволяло. Спасибо за то, что не забываете – не меня лично, а события 40-х годов прошлого столетия. Это история, которую нельзя вычеркнуть, нельзя списать за давностью лет”.