Геннадию Эпову 88 лет. Казалось бы, нефронтовой возраст. Но Геннадий Александрович щеголяет боевыми наградами, полученными в Великую Отечественную. Его воинский путь был не совсем обычным. Потому как шел солдат не на Берлин, а в противоположную сторону. И воевал на... Носороге.
Как? А вот так.
После окончания семилетки в Забайкалье подросток Гена был вынужден пойти работать. Великая Отечественная уже началась, и сводки с фронта будоражили умы мальчишек. С 1943 года они, достигнув 17-летнего возраста, буквально атаковали военкомат Читы – просились на фронт. Но военный завод, на котором трудились ребята, оформил им, ценным рабочим, отсрочку от службы. И как только не пытались они обмануть призывную комиссию – в очередь призывников вставали, врали, что фамилия в списках потерялась... Не выходило. Как-то в 1944 году Гена пошел в военкомат один. Соврал, что больше не работает на заводе. И ему поверили. Через 10 дней он попал в учебный батальон. А через месяц приехали «покупатели» – 160 человек из батальона забрали в армию.
Мальчишки мечтали, что поедут добивать фашистов в Германию. А попали на границу с Монголией. Кавалеристов тренировали на горной местности. «То ты на лошади едешь и пулемет катишь, – вспоминает Геннадий Эпов, – то лошадь еле живую в горы ведешь и пулемет этот, что 30 килограммов весит, за собой по скалам прешь...»
В 1945 году стало ясно – война закончилась. И молодые бойцы приуныли: мол, не хватило на нашу долю. 9 мая отмечали Победу с радостью и слезами обиды на глазах – не успели постоять за Родину...
Кто бы тогда знал, что меньше чем через месяц конную дивизию поднимут по тревоге и погонят за две тысячи километров от расположения войск в Монголию. Конный марш Геннадий Эпов начал на коне по кличке Носорог. Он и сам не знает, кто дал коню такое имя, но в документах на лошадь значилось именно так.
12 тысяч людей и 12 тысяч лошадей прошли сложнейший маршрут, включая пустыню Гоби. По воспоминаниям ветерана, это было тяжелейшее испытание для всех. На карте, допустим, обозначено озеро, а на деле это высохшая дыра в земле. Колодцы попадались редко, вода в них была зеленая, густая и отдавала тухлыми яйцами. Но люди ее пили через ткань. Лошадям же воду подвозили на самолетах. Кони ценились на вес золота, ведь они везли оружие, пищу, боеприпасы.
Когда вошли на территорию Китая, тут и там натыкались на брошенные заставы, в которых находили и воду, и еду. Правда, счастье было недолгим. Впереди было самое страшное – форсирование Хингана. Трое суток без остановки конная дивизия тянулась по горной дороге. С одной стороны – пропасть, с другой – японские пулеметчики и снайперы, засевшие в пещерах. Погибли сотни бойцов, среди которых были и близкие товарищи нашего героя. Но у колонны был приказ: не останавливаться.
В конце пути еле живые кони и люди вышли к крепости, занятой японцами. Противник их не ждал. Уже после бойцы узнали: благодаря тому что они шли на пределе возможностей, японцы ошиблись в расчетах и войска для встречи неприятеля хотели выставить только через двое суток.
Командир дивизии предложил японцам сдаться. Те пытались тянуть время – запросили на обдумывание сорок восемь часов. Им дали только два. Японцы согласились сложить оружие и открыть ворота. Но, едва наши солдаты вошли внутрь, гарнизон крепости оказал жестокое сопротивление. Бой был не на жизнь, а на смерть. Сотни погибших с обеих сторон, море крови...
Крепость все же пала. Оказавшись под одной крышей с японскими солдатами и семьями офицеров, наши бойцы даже несколько примирились с недавним противником. Пленным японцам разрешили заниматься национальной гимнастикой. И по утрам, еще до восхода солнца, красноармейцы с изумлением наблюдали, как поверженные враги продолжают отрабатывать приемы восточных единоборств. А еще в крепости были машины – пленные обучали вождению русских парней. Даже варить еду часто приходилось в одном котле. Чему ни те, ни другие солдаты не противились.
Удалось Геннадию Александровичу, тогда сержанту, побеседовать и с японским майором, знавшим русский язык и бывавшим в Москве. Майор хорошо относился к России, но был гражданином своей страны и беспрекословно следовал приказам командования.
3 сентября 1945 года наши войска вышли из крепости. Сержант Эпов отправился домой на новой лошади по кличке Гавань – верный Носорог был тяжело ранен в бою, и его оставили в крепости. За короткую войну Геннадий Александрович получил орден Отечественной войны, медаль «За боевые заслуги» и медаль «За взятие города Дже-хэ».
До 1994 года он жил и работал в городе Борзя Читинской области. А потом переехал в Ангарск. Не жалеет ли он, что мечта юности – участвовать в боях – сбылась? На этот вопрос он сейчас не может ответить однозначно. Слишком дорогой ценой досталась победа. Слишком много горя пришлось пережить – ни погибшие товарищи, ни пленные противники, которых потом тысячами гнали в лагеря, из головы не идут даже спустя почти 70 лет. Но война есть война. Обижает ветерана только то, что когда-то кроме Дня Победы 9 Мая у тех бойцов, что воевали на востоке, был свой праздник – 3 сентября. Теперь его нет. Как нет в живых и большинства ветеранов. И праздник остался на всех один – День Победы. Великий. Общий. С ним и поздравляем.